10 неизвестных: что такое "Бубновый валет" и "Ослиный хвост"

По понедельникам многие из московских музеев не работают. Но это не значит, что у публики нет возможности познакомиться с прекрасным. Специально для первого дня недели редакция m24.ru запустила рубрику "10 неизвестных", в которой мы знакомим вас с десятью произведениями мирового искусства из собрания московских музеев, объединенных одной тематикой. Распечатывайте наш гид и смело отправляйтесь с ним в музей.

5 февраля 1912 года, 105 лет назад, открылась первая выставка Общества художников-авангардистов "Бубновый валет". В отличие от предыдущей выставки 1910 года, которая дала название Обществу и которую посетили всего 200 человек, эта имела оглушительный успех: о ней говорила вся Москва, а наряду с русскими авангардистами здесь можно было увидеть и французов – Пикассо и Матисса.

"Бубновый валет" стал одним из первых авангардистских художественных объединений в русском искусстве. В его состав входили все художники, определившие ход времени в живописи: Кандинский, Малевич и Кончаловский трудились бок о бок, разрушая границы и прорывая небеса академических традиций. Художников "Бубнового валета" объединяло стремление наполнить живопись цветом и энергией фовизма и кубизма, они экспериментировали с формой, дробили объем, разламывали плоскости, и в целом были очень близки к своим французским коллегам Пабло Пикассо и Анри Матиссом. Русские художники приезжали в Париж специально, чтобы познакомиться с ними и перенять живописные открытия. Но, как оказалось, вопрос дальнейшего существования объединения в этом и заключался – идти вслед за европейскими мастерами или смешать их эксперименты с русскими народными традициями.

Илья Машков и Петр Кончаловский были одними из тех, кто решил, что французская живопись Поля Сезанна им ближе русского лубка. Когда половина художников в 1912 году покинули "Бубновый валет", именно эти двое сохранили сообщество, став его амбассадорами. В 1916 году Кончаловский и Машков вышли из объединения, и в 1917 году, накануне революции, оно распалось. Впрочем, революция внесла свои коррективы в творчество всех участников "Бубнового Валета" без исключения.

А вот Михаил Ларионов решил, что русский примитивный рисунок и народное творчество куда более интересны, чем французские изыски. В 1912 году вместе с женой Натальей Гончаровой он выходит из объединения, организовав свое, получившее название "Ослиный хвост". Конечно, он не отрицает достижения коллег, что очевидно даже в натюрморте с грушами 1915 года, написанном так, словно за спиной у художника во время создания картины стоял сам Матисс. Тем не менее, он начинает активно заимствовать народные мотивы. Например, в цикле времена года, наряду с примитивным изображением девушки, символизирующей зиму, дан текст, что напоминает лубочную традицию.

То же самое делает и Наталья Гончарова: в ее творчестве и даже в одной работе ("В мастерской художника") могут сочетаться приемы Матисса (натюрморт), Сезанна (черный контур) и православная икона Богоматери, вписанная в пространство картины. В то же время там, где Гончарова, казалось бы, обращается к традиционно русской теме и изображает крестьян, собирающих хворост, – снежинки, застывшие в морозном воздухе, превращаются в чисто декоративный мотив, совершенно не свойственный традициям русской живописи.

Сложно представить более известного во всем мире русского авангардиста, чем Малевич. Разве что Кандинского. Но именно с объединения "Бубновый валет" началась авангардная дорога этих художников. Каждый из них выбрал свой путь – Малевич "изобрел" супрематизм, а Кандинский стал главным русским абстракционистом. По сути, эти два явления "выросли" из творческого объединения и выставки, состоявшейся 105 лет назад. Безусловно, "Черный квадрат" гениален. Но и до, и после него у Малевича было огромное количество прекрасных фигуративных работ, пейзажей и портретов.

Иван Клюн был одним из ближайших единомышленников Малевича и активно развивал идеи супрематизма. Но это привязанность продлилась недолго: в "Бубновый валет" его привело увлечение импрессионизмом и постимпрессионизмом, интерес к цвету, они же и побороли у Клюна любовь к супрематической форме. Художнику было тесно в строгих границах чистых форм. Постепенно он сосредоточил свое внимание на беспредметных композициях, натюрмортах, иллюстрациях к книгам и плакатам, активно занимаясь оформлением агитационных материалов.

Василий Кандинский вне зависимости от объединения "Бубновый валет" стал основоположником и теоретиком абстрактного искусства, одним из самых влиятельных художников ХХ века. Он принимал участие в коллективных выставках, но назвать его полноправным участником объединения все-таки нельзя, так как уже в 1911 году он вместе со своим другом, художником Францем Марком, основал в Мюнхене группу "Синий всадник". Поэтому московские события касались его косвенно.

В 2001 году в Нью-Йорке открылась выставка "Амазонки русского авангарда", где были представлены работы Натальи Гончаровой, Александры Экстер, Ольги Розановой, Любовь Поповой, Варвары Степановой и Надежды Удальцовой. Эта выставка произвела настоящий фурор в мире искусства: на волне феминистских протестов организаторы показали всему миру, что русский авангард был наполовину женским и что нигде в мире больше не было такого мощного сокрушительного движения, как в России в начале XX века.

В 1912 году молодая Ольга Розанова познакомилась с поэтами-футуристами Алексеем Крученых и Велимиром Хлебниковым. Это сыграло важную роль в становлении творческого мировоззрения: литераторы перетянули молодую художницу в клан авангардистов, где она познакомилась с "бубнововалетчиками" и стала работать в их художественной стилистике. Именно она занималась оформлением книг поэтов-футуристов, а "Вселенская война" стала оформлением сборника Крученых.

Попова в своем творчестве прошла через много стилистических этапов и художественных направлений: кубизм, футуризм, супрематизм в духе Малевича и даже "Бубновый валет" были для нее лишь временными периодами. Но такова была судьба практически всех членов этого объединения. Скорость и изменчивость стали определяющими свойствами русского авангарда, поэтому нет ничего удивительного в том, что эта эпоха так стремительно рождала и стирала новых экспериментаторов.