Орхан Памук: "А сейчас я побуду слоном"

Орхан Памук, один из самых известных турецких писателей, Нобелевский лауреат и любимый автор миллионов романтиков, живущих по всему миру, посетил Москву. В пятницу, 24 февраля, он получил премию "Ясная Поляна", присужденную ему за роман "Мои странные мысли" еще в ноябре прошлого года. После церемонии награждения в Российской государственной библиотеке Памук пообщался с журналистом Фёклой Толстой в формате публичного интервью о Льве Толстом, писательстве и счастье. M24.ru подготовило конспект рассказа писателя.

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

О Льве Толстом

Я познакомился с его книгами, когда мне было около 20 лет. И хорошо, что не раньше – мне бы не хватило глубины понимания. Я читал и думал: бог ты мой, вся литература должна быть такой – дающей ощущение настоящей жизни. Читаешь и чувствуешь наслаждение от каждой детали. Ну вот, например: Облонский завтракает с Левиным в ресторане. Это мои любимые главы – реалистичные описания, точно схваченная жизнь.

Мы изучаем со студентами "Анну Каренину" в Колумбийском университете, если честно, я знаю ее наизусть. Это позволяет придумывать всякие каверзные вопросы для студентов на семинарах. На одном из занятий я спросил их, о чем последний монолог Анны. "А, – отвечают они, – да-да, знаем, она же в конце там совершила самоубийство, вот о нем и речь". Но для того, чтобы говорить о произведении Толстого, недостаточно ознакомиться с синопсисом, изложенным в "Википедии". Вся соль в деталях. В жизни, которую Толстой создает в своих романах.

О преподавании

Моя специализация – сравнительная литература, я не преподаю то, что называется creative writing, – не учу студентов писать. Как вообще можно кого-то научить писать? И с другой стороны – если у человека есть талант, он даже слушать не будет, что я там ему скажу.

На занятиях мне приходится быть и писателем, и профессором. Я часто вспоминаю историю из биографии Набокова. Он пытается получить работу преподавателя в университете, и все против, за – только один человек. И вот он говорит: "Он такой прекрасный писатель!", а ему отвечают: "Ну, если бы мы брали преподавать литературу только великих писателей, на должность преподавателя зоологии нужно было бы взять слона". Иногда я говорю: "Ну а сейчас я побуду слоном и расскажу, как я пишу романы".

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

Об исторической правде в литературе

Где-то до середины ХХ века писателя оценивали по тому, насколько он точен. Доходило до абсурда. Ну, например, критик мог сказать: "В книге написано, что высота этого дерева – столько-то метров, а я навел справки, и вы знаете, на самом деле деревья этого вида тогда-то вырастали только до такой-то высоты". Сейчас таких критериев нет. Наоборот, сегодня такая дотошность свойственна лишь коммерческим писателям, которые выпускают исторический роман и объявляют: купите мой роман, вам откроется великая тайна.

Точность важна, но кому нужен роман, в котором все как в учебнике истории?

Все мои романы исторические. Сейчас я работаю над романом о закате Османской империи, действие в нем происходит в начале ХХ века. Читаю мемуары, работаю с художественной литературой того времени. Иногда я просто теряюсь: столько несостыковок.

Каждый исторический роман предполагает определенные критерии точности. Сейчас мы читаем "Войну и мир" как образец романа о войне 1812 года. Но при этом мы не осознаем, что Толстой писал его спустя 50 лет после описываемых событий. Он не был их свидетелем, ему пришлось поработать историком, копаться в мемуарах, узнавать, читать. Я постарался взять за образец подход Толстого – кажется, у меня это получается.

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

О литературных приемах

Во время работы над романом "Странные мысли" я много общался с уличными торговцами. Речь в нем идет о бедном торговце Мевлюте, который переезжает в Стамбул из Анатолии в 1969 году. Я рассказываю о сорока годах его жизни. Разговоры с торговцами помогли мне создать портрет главного героя.

Когда я только задумал этот роман, я хотел написать его стандартно – от имени некого рассказчика, ну как Стендаль или Бальзак. Но пообщавшись со всеми этими людьми, записав их монологи, я отказался от первоначальной идеи и переплел повествование с рассказами от первого лица. Неплохая идея, мне кажется!

И о счастье

Сёрен Кьеркегор однажды высказал очень интересную мысль: счастлив тот человек, который может жить в настоящем. Он не скучает по прошлому и не мечтает о будущем.

Счастье связано с нашими материальными условиями нашей жизни – так принято считать. Но вот, например, Мевлют из "Моих странных мыслей" – очень бедный человек, но при этом счастливый. Почему он так счастлив? Он счастлив, потому что многого от жизни не ждал.