Сергей Собянин подвел итоги Московского международного кинофестиваляНа этой неделе в прокат вышел режиссерский дебют Константина Хабенского – фильм "Собибор". Картина основана на реальных событиях и повествует о единственном успешном восстании в нацистском лагере смерти за всю истории Второй мировой. Его возглавил советский офицер Александр Печерский.
"Напомню известные слова о Собиборе: спасение жизни не было целью восстания, борьба велась за достойную смерть, его герои отстояли достоинство всего человеческого рода, – рассказал о картине продюсер Глеб Фетисов. – Мы хотели рассказать в фильме эту эпическую и захватывающую драму. О жизни на пределе, о преодолении непреодолимого. Как самые обычные люди становятся титанами. У них не было ни единого шанса против профессиональных матерых убийц. А они победили".
Эти события также описаны в двух книгах – художественной "Собибор. Восстание в лагере смерти" и документальной "Фотолетопись "Собибор. Хроника восстания в лагере смерти". Книги дополняют масштабную кинокартину, рассказывают о подвиге советского офицера Александра Печерского в нацистском лагере смерти и о дальнейшей судьбе тех, кто решился принять участие в восстании.
Портал Москва 24 публикует отрывок из книги "Собибор. Восстание в лагере смерти".
Фото: обложка книги "Собибор. Восстание в лагере смерти". Предоставлено издательством АСТ
***
К дровоколам незаметно подошел комендант Первого лагеря Френцель. Он помахивал плеткой и подгонял заключенных:
– Шнель! Шнель!
Сосед Печерского, высокий голландец, на мгновение отложил топор, чтобы протереть очки – и тут же над его головой свистнула плеть Френцеля, очки упали и разбились. Голландец схватил топор и начал вслепую, почти ничего не видя, колотить по чурбаку. Естественно, он не мог расколоть крепкое дерево, у него ничего не получалось. Тогда Френцель еще раз стегнул его плетью. Голландец застонал, но даже не оглянулся. А комендант, пьянея от наслаждения, от своей власти, продолжал наносить все новые удары.
Печерский, стоявший в пяти метрах от них, видел все происходящее. В какой-то момент, не в силах спокойно глядеть на это зрелище, он опустил топор. Френцель моментально это заметил и подозвал лейтенанта:
– Ком! Ком!
Печерский двинулся к эсэсовцу, не сводя с него глаз. А тот вдруг улыбнулся и произнес на ломаном русском языке:
– Русский солдат! Тебе не нравится, как я наказываю этого лентяя? Так вот, я даю тебе пять минут, чтобы ты расколол этот чурбак. – И он указал на особо суковатый, кряжистый пень. – Расколешь – дам пачку сигарет. Опоздаешь – получишь двадцать пять ударов плетью. Двадцать пять, понял?
Френцель снял с руки свои золотые часы и показал Печерскому.
– Фюнф минутен! – скомандовал он. – Алзо, ком! Начинай!
Печерский посмотрел на немца… Казалось, что сейчас он взмахнет топором и кинется на немца. Кинется, чтобы убить садиста на месте – или быть убитым самому.
Но Печерский сдержался. Ведь он был не один – на него надеялись, его ждали его товарищи. Тогда он отвел глаза от врага и взглянул на пень. Сразу было видно, какой он прочный, как переплетены, сплетены в узел его волокна. И Печерский переместил всю свою ненависть к немцам на этот пень. Теперь он стал его врагом! Несколько секунд лейтенант разглядывал кусок дерева, намечая места, куда ударить. А потом с яростью обрушил на пень первый удар! Еще удар! Еще! Дерево заскрипело – и треснуло, раскалываясь надвое. Однако лейтенант не остановился. Если это враг, то его нужно добить! И он бил, бил…
Тут его плеча коснулась чья-то рука в лайковой перчатке. Это был комендант. Печерский опустил топор, поднял голову. И увидел, что Френцель протягивает ему пачку сигарет.
– Четыре с половиной минуты, – сказал эсэсовец. – Получай.
Печерский протянул было руку, взглянул на сигареты… И сказал:
– Благодарю. Не курю.
Он отдернул руку, и пачка упала на траву. Немец мог счесть это оскорблением, мог избить Александра, а тот бы не сдержался… И тогда его поединок с пнем оказался бы напрасным. Лео кинулся вперед. Поднял пачку сигарет, услужливо протянул немцу. Тогда комендант сделал знак капо Берлинеру. Тот подскочил, подставил мешок, который держал в руках. Комендант достал из мешка полбуханки хлеба и кусок маргарина, протянул Печерскому:
– Русский солдат, бери!
И снова Александр покачал головой. Произнес, стараясь, чтобы в его голосе не было никакого вызова:
– Очень благодарен. Питания, которое я здесь получаю, мне вполне хватает.
Второй раз он отказывался! Нет, черт возьми, это все-таки был вызов! Усмешка сползла с лица эсэсовца. Он задумчиво взглянул на Печерского, спросил:
– Значит, не хочешь?
Что ответить? Согласиться, взять подачку он не мог.
– Благодарю, я сыт, – ответил Печерский.
Френцель сжал в ладони плетку. Теперь казалось, что он кинется на своего противника, начнет его избивать. Но вдруг вместо удара Френцель хлопнул Печерского по плечу:
– Ты молодец!
И ушел. Когда комендант скрылся за бараками, товарищи подбежали к Печерскому, стали его упрекать:
– Чего не взял? Покурили бы, поели… Ты сам бы поел, и нам бы досталось…
Ничего не отвечая на упреки, Печерский опять взялся за топор. И вдруг получил хорошую затрещину! Он повернулся, возмущенный, готовый дать сдачи – и встретился глазами с Лео. Железным тоном руководитель подпольной организации сказал:
– Ты нарушил конспирацию! Он тебя запомнил. Смири гордыню!
Возразить Александру было нечего – Лео был прав.
***
Возле стола с драгоценностями, трудился ювелир Якоб. Работы для него как ювелира пока не было, и его послали в сортировочный барак отбирать золотые изделия. Якоб разбирал кучу вещей, складывая золото с драгоценными камнями отдельно, без камней отдельно, серебро и мельхиор в особые кучки. Он трудился без остановки и вдруг замер. Из груды вещей он выудил обручальное кольцо. Такое знакомое… Он повернул его, посмотрел внимательнее… Нет, сомнений быть не могло – это кольцо делал он сам. Это было кольцо его жены, кольцо Ханны. Но Ханна никогда не снимала кольцо в душе! Она и на ночь не всегда его снимала. Ей нравилось это колечко, сделанное руками мужа. И вот это кольцо лежит здесь, среди сотен чужих вещей. Но это значит… значит…
