Собянин: в Москве благоустроят свыше 2,5 тысячи общественных пространствРусский рок всегда был сладкой почвой для споров. Одни считают, что этот жанр отражает истинную сущность рефлексирующей интеллигенции, другие не считают это жанром вовсе. Лидер группы "Свема" и композитор-песенник Настя Васильева в интервью m24.ru развеяла стереотипы о женской любовной лирике и объяснила, что есть в русском роке помимо текстов.
Фото предоставлено автором
Душевный русский рок с лиричными текстами Настя Васильева и группа "Свема" играют на протяжении двух лет. За это время коллектив успел записать несколько песен с участниками групп "Сплин", "Аквариум", "7Б", "Агата Кристи" и другими представителями отечественной роковой тусовки. В этом году вышел дебютный альбом под названием "Счастье есть", а в ноябре группа презентовала премьеру сингла "Все прекрасно".
21 декабря "Свема" даст театрализованное музыкальное представление на сцене столичного молодежного театра "Театральный особняк". Сама же Настя является ведущей одной из московских радиостанций и очень любит душевные разговоры.
Спецпроект m24.ru "Делитесь музыкой": пусть мир вас услышит
– За два года ты уже успела поработать с яркими фигурами русского рока: участниками групп "Сплин", "Аквариум", "7Б" и "Агата Кристи". Как тебе удалось добиться таких успехов самостоятельно?
– Я не могу назвать это каким-то супердостижением. Но если говорить про песни, которые мы записывали с этими исполнителями, это происходило просто: кто-то услышал композицию и показал кому-нибудь из своих знакомых, которому она понравилась и тот решил помочь. Бывает так, что просто оказываешься с интересующимися такой музыкой людьми в одной компании. И так, постепенно, это доходит до совместной работы. Песни сами попадают в определенную колею, первоначально никакой задачи по поиску кого-то конкретного не стояло.
– Как проходила ваша работа с Иваном Демьяном из "7Б"? Вы записали совместную песню "Солдат".
– Мы часто пересекались с ним на концертах. У него была своя история, связанная с рок-тусовкой, а у меня своя. В итоге мы нашли общий язык, и я предложила ему вместе записать песню "Солдат". Военная тематика ему очень близка и он решил помочь нам с дебютным альбомом. Иван очень поддержал своей силой духа и полезными советами. Возможно, это просто удачное стечение обстоятельств, но песня у нас получилась, несмотря на то, что мне все-таки ближе женская лирика, чем боевые действия.
– Планируешь выступить на "Нашествии", где приветствуется такая музыка?
– Пока мы просто пишем песни и поем в узких кругах. Для того, чтобы выступить на таком крупном фестивале нужно больше ресурсов. Сейчас мы все делаем сами, без помощи менеджера или лейбла.
Фото предоставлено автором.
– Как ты думаешь, чего не хватает в рок-индустрии, чтобы путь молодого музыканта стал менее тернистым?
– Мне кажется, дело не в индустрии. Надо просто самому постоянно заниматься любимым делом и верить в это, потому что это нужно, в первую очередь, тебе. В начале двухтысячных в мире рок-музыки было проще пробиться, несмотря на то, что тогда еще не существовало интернет-культуры. Сейчас же появилось очень много новых имен, много информации, поэтому, как говорится, выживает сильнейший. Это касается всего, не только продвижения, но и самой работы над материалом, качество которого достигается немалыми усилиями. Я сейчас говорю не про "песни-однодневки", а про настоящее искусство.
– Есть мнение, что русский рок остался в прошлом веке и к настоящему моменту изжил себя. Ты можешь прокомментировать такую точку зрения?
– Мне кажется, если позволить волне старого русского рока отойти в ветеранство и дать место в этой нише молодому поколению достойных артистов, этот жанр ждет второе рождение. По крайней мере, я в это верю. Речь не идет о вторых "шевчуках" и пятых "сплинах". Я говорю про самобытных артистов. К сожалению, самобытному в наших реалиях мало воздуха, вместо этого штампуются какие-то копии. Поэтому было бы неплохо взрастить такую аудиторию, которая не побоится выбрать для себя артистов. Нужно, чтобы таких их не боялись выпускать на крупную сцену, ставить их песни в ротацию на радио и так далее.
Фото предоставлено автором
– Ты можешь согласиться с тем, что в русском роке главное – тексты, а не музыка?
– Если, например, взять последний альбом Сплина и заменить оригинальную вокальную партию с текстом на голос какого-нибудь западного исполнителя, поющего на иностранном языке, сложно будет назвать это русской музыкой. К настоящему моменту у нас уже научились делать грамотные аранжировки и музыку. Русский рок выдают тексты, поэзия и так далее – это его основа, да. Но если говорить о музыке, за последние 15 лет этот жанр прогрессирует, артисты используют новые технологии и это слышно.
– В таком случае, чем отечественный рок может удивить иностранца, который не понимает русскоязычный текст?
– Харизмой, конечно. Например, некоторые соотечественники не знают английского и при этом любят группу The Doors. Джимм исполняет свои вещи настолько харизматично и уверенно, что это не может не зацепить. Иногда тексты не обязательно понимать, все становится ясно во время прослушивания музыки. Многих иностранных слушателей русские голоса поражают "разрывом аорты". Некоторые композиции Высоцкого были записаны французскими инструменталистами, которые слабо представляли себе, о чем он поет – они общались только на языке музыки и понимали друг друга с полуслова. Поэтому я думаю, что иностранцы западают именно на харизму, русскую душу. Вообще, русский голос и душа – это наша фишка.
– Как сочетается твоя музыкальная жизнь с работой на радио?
– Очень интересно. Дело в том, что на радио работают очень многие музыканты. Мы все находимся в одной компании, поэтому нам в этом плане легко. В нашем коллективе очень много музыкантов и звукорежиссеров, иногда мы репетируем прямо между эфирами. Наверное, это потому, что люди, которые занимаются творчеством притягивают друг друга. Если бы я работала в продуктовом магазине, то обязательно бы нашла грузчика, играющего на барабанах.
– Тексты твоих песен достаточно нежные и лиричные. Ты сама называла их женской лирикой. При этом рок у многих ассоциируется с протестом и жесткостью. Как ты оцениваешь роль женской лирики в рок-пространстве?
– Женская лирика – это не агрессивный рок. Вернее, агрессивным в данном случае будет само звучание. Мне кажется, так называемый женский рок в последнее время несколько недооценен. Женский вокал у многих моментально ассоциируется с песнями про любовь и люди относятся к этому снисходительно.
– Ты могла бы сравнить себя с известными представительницами так называемого женского рока? Например, с Земфирой или Дианой Арбениной?
– Нет, мне еще не приходилось сравнивать себя с кем-то.
– Свою музыку ты считаешь "легкой" или "тяжелой"?
– Мы постоянно экспериментируем. В нашем творчестве встречаются абсолютно разные вещи: от чисто панковских композиций до баллад и романсов. Конкретный стиль всегда обязывает к чему-то, мы же стараемся всегда пробовать что-то новое. Иногда появляются и электронные эксперименты. Это зависит от того, как ты ощущаешь себя в момент написания той или иной песни.
– В чем именно выражаются твои эксперименты? Это больше относится к жанровой составляющей?
– Во всем: тексты, поэзия, музыка и так далее. В процессе коллективного творчества каждый периодически предлагает какие-то новые идеи.
– У тебя, как и у многих музыкантов, наверняка есть какие-нибудь музыкальные ориентиры. Существует некое родство между той музыкой, которую ты слушаешь и той, которую исполняешь?
– Конечно. Наверное, это родство ощущается в текстах. Мне не может понравиться песня, если ее автор просто рифмует ветку с палкой. Мне близка поэзия. Я с радостью слушаю в плеере ту же Майю Кристалинскую, например, или те же рок-оперы. Потом что-то из этого, какие-то настроения, я могу привнести в свою музыку, потому что это действительно красиво и профессионально. Все это мне гораздо ближе, чем, например, андеграунд.
– То есть, ты считаешь, что в современной музыке необходимо сохранять традиции?
– Дело не в традиции. Просто в нашей среде, если песня становится популярной, многие начинают относиться к этому скептически, мол, "это песня для радио, ха-ха-ха". Лично я не вижу ничего постыдного в том, что хороший трек становится успешным. Другое дело, что у публики действует некое разделение: если на радио звучит раскрученная попса – к этому относятся нормально, но если в массовую ротацию попадает тот же рок, авторская или любая другая независимая музыка – исполнителей тут же обвиняют в коммерции. Я считаю, что популяризация хорошей музыки не должна зависеть от ее формата. Нет ничего плохого в том, чтобы действительно качественный продукт стал массовым.
– Что в твоем понимании означает "действительно качественный продукт"?
– Любой исполнитель должен стремиться к определенному уровню, стремиться вверх и вкладываться в свое дело полностью. Это означает постоянное оттачивание мастерства, работу над собой. А не просто: "взял драм-машинку и больше нам ничего не нужно". Мне кажется, основная проблема современной музыки – это непонимание исполнителем, куда ему дальше идти.
– Это значит, что техника в музыке важна для тебя не меньше, чем идея?
– Совершенно верно. Относительно недавно у многих моих знакомых рок-музыкантов появилась работа. Почему? Закон о запрете фонограммы, позволяющий включать подложкой только 15 процентов от музыки, фактически лишил возможности всех поп-исполнителей выступать "под фанеру". Теперь все они играют с живыми инструментальщиками. Появился живой звук – это прогресс. А уж если и петь будут не "под фанеру", да еще и тексты нормальные писать – появится знак качества, а не "два прихлопа, три притопа". Другое дело, что последнее тоже нужно людям. Просто у аудитории должен быть выбор.
– Какие планы на будущее?
– В декабре у нас намечается концерт в театре "Театральный особняк" на Площади Ильича. Это будет музыкальный спектакль, на который мы приглашаем всех желающих. Хочется, чтобы люди не просто пришли в бар пива попить, а сели на театральные стулья и посмотрели представление.
Место: "Театральный особняк"
Маргарита Маслова
