Собянин: "Малый бизнес Москвы" помог более 360 тысячам предпринимателей
Совсем скоро столица отпразднует 70-летие Великой Победы. Победу вместе ковали на фронте и в тылу. Москва в 1941–42 годах была прифронтовым городом, но и после того, как фронт отодвинулся на запад, жизнь была трудной, по сути, военной. Какой была та война для жителей столицы, что они чувствовали, как переживали те годы. Ко Дню Победы сетевое издание M24.ru публикует истории простых людей, живших в городе во время Великой Отечественной войны.
Лидия Андреевна Грибкова
Лидии Андреевне Грибковой 77 лет. Всю жизнь она проработала в Монтажсвязьстрое – прокладывала связь в разных городах России и в союзных республиках. Но уже давно ушла на пенсию и теперь живет в Москве, недалеко от места, где родилась, встретила войну и отметила победу.
22 июня 1941 года Лидии Андреевне было четыре года. Те дни она помнит хорошо. "Как такое можно забыть?" – часто повторяет она. Вместе с родителями, сестрой и братом они жили в Выселках. "Недалеко от кинотеатра "Байкал", – добавляет пожилая женщина. Сейчас на этом месте проходит Большая Академическая улица, получившая название в честь Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, расположенной здесь. На семью у них была девятиметровая комната в двухэтажном бараке. Лидия Андреевна была младшим ребенком. Сестре в 1941-м исполнилось 15 лет, брату – 14.
Мама Лидии Андреевны работала на почте, разносила телеграммы. "Брат себе прибавил возраст и пошел на завод фрезеровщиком. Он был очень маленького роста, не доставал до станка, поэтому ему сделали специальную лесенку". Сестра Лидии Андреевны дома тоже не сидела. Ездила в Химки копать окопы. Маленькую Лидию закрывали дома. "Я не боялась", – говорит она.
Фотогалерея
"Первое яркое воспоминание, – начинает она рассказ, – воздушная тревога. Мама меня подхватывает на руки, зовет сестру с братом, и мы бежим в студенческое общежитие, недалеко от нашего дома. Там есть подвал, где можно спрятаться. На полпути мама спотыкается, падает, роняет меня, подбегают какие-то студенты, помогают нам встать... Отец всегда оставался дома. "Чего вы бежите? – говорил он. – Какой толк? Если бы вы видели, как аэростаты над общежитием кружат, не бежали бы так. Это же самое высокое здание в районе".
Общежитие, в котором прятались жители района, принадлежало институту рыбной промышленности при Тимирязевске. Оно просуществовало до 1958 года, после здесь разместился факультет экономики МГУП. Здание, кстати, цело до сих пор.
Второе яркое воспоминание Лидии Андреевны – папа уходит на фронт. "Мы с мамой приехали на вокзал его провожать. Папа взял меня на руки и начал целовать, он был небритый, оцарапал мне щеки. Я отвернулась и прошу: "Не целуй, ты колючий". Рядом с нами остановилась старуха, одетая во все черное, и говорит: "Целуй его, девочка, в последний раз отца видишь". Как в воду глядела".
Отец Лидии Андреевны с фронта не вернулся. Андрей Александров был пулеметчиком, их отряд отправили в Гатчину отбивать Ленинград. Там он и погиб, точнее "пропал без вести".
"И начались мытарства. О смерти папы маме сказал сам командир отряда. Он – единственный, кто выжил. Приехал к нам домой, рассказал обо всем. Потом мама пошла оформлять пособие по потере кормильца, а ей отказали. Сказали, что пропал без вести – это не погиб, а пособие положено только в случае смерти. Мама у меня была боевая, подняла шум, рассказала про командира. В результате отца все-таки признали погибшим", – говорит Лидия Андреевна.
Фотогалерея
В рассказах Лидии Андреевны о военном времени нет слов "страх", "смерть" или "болезнь". "Я была ребенком, все проще воспринималось, – говорит она. – Но помню, всегда хотела есть и сильно мерзла". Мать Лидии Андреевны, чтобы прокормить семью, сдавала кровь. За это был положен паек из колбасы и сливочного масла. "Наверное, ведра два сдала, – говорит Лидия Андреевна. – Она так часто ходила на сдачу крови, что ей начали отказывать – нельзя, организм не восстановился, а мама отвечала: "Мне детей нечем кормить". Ее жалели и кровь все-таки принимали. Помню, приходит мама с колбасой, на стол нам кладет, а я вижу у нее дырочку на руке от иглы и отказываюсь есть. "Мама, ты опять ходила кровь сдавать, я не буду такую колбасу есть", а она отвечает: "Умирать хочешь? Нет. Вот и не будем мы умирать, ешь".
"Еще помню про еду – была очень холодная зима, – продолжает Лидия Андреевна. – Мама принесла откуда-то капусту. Большую-большую и очень зеленую. Положила кочан на стол, улыбается. Я подхожу, смотрю на капусту и говорю: "Не буду я такое есть, вон, какая она страшная". Мама посмеялась, пообещала таких щей сварить, что я добавки попрошу. Хороший был день, она действительно сварила очень вкусные щи, мы позвали за стол соседей, поели все".
Лидия Андреевна отмечает, что злобы и зависти в те дни не было. Соседи делились друг с другом едой, обедали вместе. "Держались мы друг за друга. На нашем этаже было четыре комнаты. И наш сосед сделал большой замок на общую дверь, чтобы воры не залезли. По правилам, дверь закрывает тот, кто пришел последним. Но однажды дверь закрыть забыли. Мы проснулись от того, что кто-то ходит по коридору и дергает двери за ручки. Везде было заперто. Мама подождала, когда воры ушли и выскочила в коридор, чтобы закрыть входную дверь. А они, оказывается, не уходили, стояли, ждали, когда кто-нибудь выйдет. Она тогда еле успела обратно в комнату забежать и запереться", – говорит Лидия Андреевна.
Фотогалерея
В доме, где они жили, не было ни света, ни отопления. Топить печь тоже было нечем. "Поэтому лазили на крышу, снимали покрытие и им топили. К концу войны мы разобрали всю крышу, пришлось нас переселять в другой дом. Этот ремонту уже не подлежал", – смеется Лидия Андреевна.
Воспоминаний о войне у нее много, но самое яркое – это все-таки день Победы. "Мы со всеми соседями собрались – столько народа было! – у радио. Долго его настраивали, а когда услышали голос Левитана, сообщающий о победе, выскочили с криками из домов, начали плясать на улице. Еще незадолго до этого нам раздали буханки черного хлеба, мы его смазали маслом и с собой взяли. Танцевали с буханками хлеба! Мы старались к этому дню найти новую одежду, чтобы быть красивыми и опрятными. Мама где-то достала куски ткани, сшила брату брюки и сестре юбку. Это было такое счастье, что трудно описать".
Лидия Андреевна замолкает, а потом неожиданно добавляет про маленького, но "очень умного" брата. Он умер незадолго до начала войны от болезни. "Когда умирал, сказал маме: "Не плачь, я ухожу, а остальные дети остаются. Я за них всех уйду". Так и получилось, мы все пережили войну и послевоенное время".
