Птичий язык: иллюстратор Михаил Карасик – о поэзии Велимира Хлебникова

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

В Московском музее современного искусства открылась выставка "птиЦЫ и ЦЫфры", приуроченная к 130-летию со дня рождения поэта Велимира Хлебникова. М24.ru поговорил с куратором экспозиции книжным иллюстратором Михаилом Карасиком о роли поэта в истории русского авангарда.

– Выставка посвящена юбилею русского авангардного поэта Велимира Хлебникова. Можно ли сказать, что она продолжает некий цикл, открытый выставкой в музее Маяковского?

– Да, она продолжает ее напрямую. В организации выставки в ММСИ Музей Маяковского принимал активное участие, предоставив всю ретроспективную часть,в частности уникальные прижизненные издания Хлебникова и манускрипты с авторским почерком. С другой стороны – это выставка современного искусства и современных художников, и основная экспозиция состоит из работ московских и питерских художников. Это выставка-оммаж: Хлебников – очень непростой автор, поэтому для художников это, скорее, мотив или тема, повод еще раз обратиться к творчеству поэта. Конечно, каждый из художников, которого я приглашал к участию в проекте, сразу говорил, что никаких иллюстраций делать не будет. И, в общем-то, их и невозможно сделать. Хлебников дружил со многими, но даже никто из его современников, кроме Филонова, практически не оставил иллюстраций к его произведениям. Хотя его портреты рисовали многие.

Фото: m24.ru / Владимир Яроцкий

– Учитывая своеобразие футуристического языка поэта, его вообще можно как-то проиллюстрировать?

– В каком-то смысле можно. Примером тому служат работы Петра Митурича, художника, который был племянником Хлебникова, близко дружил с ним и застал последние дни жизни поэта. Это яркий пример пространственной графики 20-х годов. А реконструкция этих иллюстраций по стихам была сделана уже его сыном Маем Митуричем-Хлебниковым. Это синтез слова и графики. Основными материалами были бумага и картон, но тем не менее это пространственная графика, это рельефы, выведенные в пространство. Конечно, художники всегда пытались работать над синтезом: не только над тем, как звучит слово, но и над тем, как оно изображено. Этим занимались также итальянские футуристы: для них важны были печатное и рисованное слово. Русские любили почерк, дыхание слова, ошибки, помарки, о чем говорил поэт, современник Хлебникова, Алексей Крученых. И работы Митурича – тому пример.

Фото: m24.ru / Владимир Яроцкий

– В период расцвета русского аванарда синтез искусств был популярным приемом, например, знаменитая опера "Победа над солнцем", либретто которой написали, кстати говоря, Хлебников и Крученых, а декорации и костюмы делал Казимир Малевич. А какие еще были проекты, подобные этим?

– Можно говорить о целом издательском проекте, потому что Хлебников был ярким участником всех футуристических сборников, начиная от "Cтудии импрессионистов" 1910 года, издателем которой был Николай Кульбин, и первой футуристической книжки, напечатанной на обоях "Садок судей". И, конечно, нужно вспомнить известные сборники "Пощечина общественному мнению", "4 птицы" – практически во всех них Хлебников принимал участие. Иногда его привлекали к участию без его согласия – печатали его стихи без разрешения. Он не всегда был этим доволен и ругался. Это был колоссальный издательский проект. Сами поэты выступали иногда в качестве издателей или иллюстраторов. Издателей в широком смысле – создание печатного артефакта, материального объекта, потому что сборники печатались, например, на странных необычных картонках, обложка могла быть желтой или ярко-фиолетовой, имела агрессивный радикальный характер. Это своеобразный эпатаж, и роль издателя в этом случае, конечно, важна.

– Сам Хлебников чьи-то произведения иллюстрировал?

– Сам нет, но если говорить об иллюстрациях, то можно вспомнить легендарные два издания "Игра в аду", над которыми Хлебников и Крученых работали вместе. Первое вышло в 1912 году, иллюстрации к нему делала художница Наталья Гончарова, а второе издание было сделано в 1914 году с иллюстрациями Ольги Розановой и Малевича. Их оформление было вполне традиционным – с иллюстрацией на одной стороне и текстом на другой. Но сами книжки необычные.

Фото: m24.ru / Владимир Яроцкий

– Какое место Велимир Хлебников в культуре авангарда?

– Литературоведы говорят, что Хлебников – это Пушкин XX века. Так что можно сказать, что первое. Это один из самых сложных авторов.

– А Крученых? Второе? Но ведь именно с его "Дыр бул щыл" принято вести отсчет авангардной поэзии.

– Я бы так не разделял. Сегодня мы наблюдаем лишь отблеск футуристического слова, а не его реальное влияние. А вот футуристическая книга реально повлияла на дизайн. Очень многие вещи, которые придумывали футуристы, активно использовались в изданиях 60-х и 70-х годов. Конструктивисты подравняли их корявые шрифты, и все стало рациональным и управляемым. Например, когда авангардные художники не могли делать дорогие цветную полиграфию, они использовали цветные бумаги – после так делали и в 60-ые годы в Америке, в эпоху поп-арта, и у нас в 90-е, когда все было слишком дорого. Футуристы также положили начало такому направлению, как книга художника.

Фото: m24.ru / Владимир Яроцкий

– Как вам кажется, что было более революционным в авангарде – живопись или поэзия?

– Конечно, живопись. Она визуальна, ее регулярно выставляли, на выставках регулярно происходили скандалы. А поэзия – это книжки, которые разбрасывались в гостиных, рассовывалась по карманам в гардеробах. Но тем не менее и поэты, и художники претендовали на какую-то провокацию: художники хотели отказаться от фигуратива и от картины вообще, а поэты-футуристы изобрели сплошной поток слов, не разделенных пробелами. И, кстати, уже позже, в 30-е годы, в советской орфографии хотели отказаться от знаков переноса.