Максимально честно: Гарри Бардин о заспиртованных актерах и загробной жизни

"Максимальное приближение": Гарри Бардин

Гарри Бардин – советский и российский художник-мультипликатор, знаменитый своими кукольными и пластилиновыми мультфильмами. Создатель "Летучего корабля" рассказал ведущему программы "Максимальное приближение" на телеканале "Москва 24" Максиму Иксанову о резиновых женщинах, ломовом кайфе, игре длинной в 40 лет, краудфандинге и загробной жизни.

Где рождаются шедевры? За вашим рабочим столом в небольшом кабинете?

– Они рождаются у меня в голове. Это не требует метража.

Возраст имеет значение для мультипликатора? Вы внутренне остаетесь ребенком?

– Пока есть желание играть в игры, я этим занимаюсь. Я боюсь того момента, когда мне перестанет нравиться эта игра.

Мультики – это трудозатратная история. Что поддерживает в вас желание продолжать? Оптимизм?

– Жванецкий сказал: "Россиянин – это наличие оптимизма без всяких на то оснований".

Сколько времени уходит на создание мультфильма?

– "Гадкий утенок" забрал шесть лет моей жизни. Поэтому, когда меня спрашивают: "А вы будете снимать еще полнометражный фильм?", я на это говорю: "Я не Кощей Бессмертный! Наверное, не потяну уже". Снимать больше – это уже мазохизм называется, а не творчество.

Слышал, что вы терпеть не можете 3D-мультики.

– Я не так категоричен. Я видел компьютерное изображение, но больше доверяю материальному миру, нежели тому, который его имитирует. Это как женщина и резиновая женщина. Я предпочитаю живую.

Цифровые технологии позволяют удешевить процесс, но вы продолжаете снимать на пленку.

– У нас вся аппаратура заточена на пленку. Надо тогда весь машинный парк менять, а на это денег нет. Тогда я притворяюсь ретроградом и говорю, что я снимаю только на пленку.

Если бы к вам пришел человек и сказал: "Вот вам несколько миллионов долларов, чтобы вы все тут перестроили, как хотите" – вам это нужно было бы?

– Я спокоен, потому что такого человека нет.

Как вы думаете, кукольные мультфильмы уйдут когда-нибудь?

– Нет, я думаю, это не уйдет, потому что игра в куклы останется. Во всяком случае, людей, устремленных в мультипликацию, много: они восторженны, как дети. Молодежь называет это "кайф ломовой", когда под твоими руками оживает то, что было мертво. Как будто ты бросаешь вызов богу! Аниматор – "анима", от слова "душа". Это замечательное чувство, которое меня не покидает, несмотря на то, что я уже 40 лет играю в эту игру.

Производство мультфильмов также требует больших денежных вложений.

– Я продюсер и нахожусь в поиске денег. На предыдущий фильм "Три мелодии", в 2013 году я собирал деньги через краудфандинг. Я сначала с трудом произносил это слово, для меня все было внове, а потом меня убедили, что это нормально. По тем временам получилась рекордная сумма: 2 миллиона 249 тысяч 681 рубль. Выходит, что моя любовь к зрителям оказалась корыстной, а их любовь ко мне – наоборот.

О чем вообще мечтает мультипликатор?

– Найти в зрителе единомышленника. И, конечно, хочется быть понятым при жизни.

Туда, где идет съемка, заходить нельзя?

– Нет ничего подлее, чем дышать в затылок мультипликатору. Я расписал его задачи, а дальше уже идет его таинство, его общение с куклой.

У вас в музее столько всего интересного.

– Это то, что осталось после съемок, потому что выбрасывать жалко. Есть карета из "Кота в сапогах", персонажи "Конфликта" и "Гадкого утенка", герои "Выкрутасов", получивших золотую Пальмовую ветвь. На "Мосфильме" вы не увидите заспиртованных актеров, а у нас – вот они. Я тоже музейный экспонат.

Напротив студии находится детская площадка, где можно увидеть героев ваших мультфильмов.

– Это площадка имени меня. Заведующий управой решил так меня увековечить. Не скрою, мне приятно, что дети качаются на Водяном. Они могут не знать, кто его придумал, но я-то знаю. Это моя загробная жизнь, то, что останется после меня: фильмы, вот эта площадка.

Есть неприятная тенденция, что мультипликаторы часто эмигрируют. А вы никогда не думали уехать?

– В 1992 году я был с мастер-классом в США, и президент студии Уолта Диснея предложил остаться. Но предложение сделали мне одному, а не моей студии. А мы в ответе за тех, кого приручили.