Альтернативное детство: как учатся в балетных, кадетских и спортивных школах

Учились мы с 9 утра и до 18:45, хотя бывали и короткие дни. Практический урок длился 1,5 часа, а устные – по 45 мин или тоже 1,5 часа. Предметы нам ставили вперемешку, но утром чаще все же были практические, а вечером – обычные. Помимо этого, нам часто ставили репетиции не по расписанию, а два раза в год мы сдавали экзамены. И еще мы, конечно, выступали. Когда я училась, у нас было немного концертов и иногда гастроли (насколько я знаю, сейчас там новое руководство, и дети много танцуют и участвуют в конкурсах).

Атмосфера в хореографическом училище непростая. Чтобы выдержать психологически, не сломаться за время обучения, надо быть очень сильным человеком. С одной стороны, большие физические нагрузки – каждый день по 4,5 часа практических занятий. С другой – постоянная борьба с лишним весом. В переходный возраст очень тяжело, когда тебя разносит, а вес должен быть маленький. Нас взвешивали раз в неделю, обычно после выходных.

Педагоги ведут себя жестко: и кобылами называют, и бьют. Попу отставила – получила по попе, колено не дотянула – могут ударить по колену, спина кривая – ну вы поняли. Но в основном идет психологическое воздействие. Как-то мне сказали, что я жирная и что я такая никому не нужна буду. Много комплексов потом появляется. И отходишь от училища очень долго. Даже те, кто в театре потом танцуют, не сразу спокойно выходят на сцену.

Конечно, у нас очень большая конкуренция, и если ты расслабишься, то потом можешь не догнать всех. Тяжело очень, ревность большая, и даже хорошие подруги могут стать врагами. Девочки даже считают, сколько педагог кому внимания уделил, кого хвалит, кого ругает. С любимчиками учителей общаются, но напряженно, и могут гадости говорить за спиной. Конечно, стараешься не смешивать дружбу и учебу, но это тяжело.

В жизни это несомненно оставляет след, но мы были целеустремленными детьми и в свои 12 лет знали, чего хотели, и получили профессию. Это тяжелый путь, и он точно не для всех. И даже принять тот факт, что ты не подходишь и уйти, требует огромного мужества".

Корпус приучал к строгой дисциплине, но при этом всегда уделялось достаточное внимание всестороннему развитию личности. Там действовал режим дня и расписание:

• 7:00 – подъем;
• 7:05 – построение и зарядка;
• 7:30 – умывание, наведение порядка;
• 7:45 – построение, утренняя поверка;
• 7:55 – завтрак;
• 8:15 – начало занятий, 3 урока по 45 минут, перемены по 10 минут;
• 11:00 – второй завтрак (булочка и сок);
• 11:30 – продолжение занятий, 4 урока;
• 15:00 – обед;
• 15:45 – самоподготовка (выполнение домашних заданий);
• 17:40 – свободное время, дополнительное образование;
• 19:00 – ужин;
• 19:30 – свободное время, дополнительное образование;
• 21:15 – второй ужин (кефир с печеньем);
• 21:30 – вечерняя прогулка;
• 21:45 – вечерняя поверка;
• 22:00 – отбой.

Заметьте, у нас было целых пять приемов пищи, но есть при этом хотелось постоянно. Магазинов на территории корпуса нет, так что иметь с собой в кармане больше 100 рублей на неделю смысла не было.

В учебном расписании присутствовали дополнительные предметы: военная подготовка, строевая подготовка, школа младших командиров, усиленная физкультура, этикет. Когда обычные школьники в мае заканчивали учебу, нас на весь июнь отправляли на полевые сборы в действующую военную часть. Там проходила углубленная военная подготовка, нас возили на мероприятия, где демонстрировалось новейшее вооружение, боевые машины, проводились стрельбы.

В общении с офицерами и преподавателями существовала субординация: кадет обязан знать, как, к кому и когда нужно обращаться, как вести себя при общении. При этом сотрудники корпуса также действуют по инструкциям, часто называя кадет "на вы".

Представлять кадетское товарищество для меня до сих пор особая честь, но делать это мне далеко не впервой. В корпусе существовал совет генералов, куда входил один учащийся с каждого курса. Я был как раз одним из них. В отличие от старшины, эта должность была выборной – генерал курса впоследствии представлял мнение своего коллектива, а вес голоса совета генералов приравнивался к голосу директора корпуса при вынесении различных административных решений.

Кроме того, у кадет всегда было много возможностей поучаствовать в творческих коллективах (хор, духовой оркестр, вокально-инструментальные ансамбли) – мы ездили выступать на известных сценах Москвы, других городов России и зарубежья. Яркое впечатление на всю жизнь оставило у меня выступление на одной сцене с легендарными артистами Василием Лановым и Владимиром Зельдиным в Театре Российской армии, где я как победитель районного конкурса исполнял патриотическую песню.

С гордостью вспоминаю свое участие в параде на Красной площади 7 ноября 2001 года, приуроченном к 60-летию Битвы под Москвой, когда коробка (строй) моего курса стала первой кадетской колонной, участвовавшей в таком параде. Сейчас это уже стало традицией, и 7 ноября на Красной площади можно увидеть воспитанников из многих кадетских корпусов России.

В корпусе было много возможностей для приобретения знаний и умений, не относящихся к стандартной школьной программе. Классические танцы, пение, музыка, военно-прикладные виды спорта, различные единоборства, фехтование, технические кружки, работа в коллективе и управление им. У кадета, несмотря на распорядок, много самостоятельности – обязательно надо иметь характер и голову на плечах, чтобы развиваться, переносить неделю без семьи и давать отпор в конфликтах, без которых школьные годы не обходятся".

Евгения Бабакова. Фото предоставлено автором

"Училась я в 704-й школе, со спортивными классами от ЦСКА (сейчас это школа № 1287 с углубленным изучением английского языка). В основном в ней учились одни спортсмены, но были и обычные ученики. Конечно, отношение к нам было более лояльным, чем к другим ребятам, мы приходили после тренировки к четвертому уроку – около 11 утра – и учились до 4 дня, потом вторая тренировка.

Из-за сборов и соревнований мы часто отсутствовали на уроках, но всегда что-то после этого сдавали и учили обязательно. Домашку особо у нас не проверяли, хотя некоторые учителя требовали все сдавать в срок и ставили "двойки", правда, с возможностью исправить. Кроме плавания мы часто выезжали с "физруком" на другие соревнования – бегали за школу, за что нам, конечно, ставили "пятерки".

Воспоминания у меня остались приятные и теплые, но сразу скажу: если ваш ребенок не занимается спортом профессионально, не стоит отдавать его в такую школу. До 7 класса я училась в гимназии и могу сказать, что разница огромна".

Анна Теплицкая. Фото предоставлено автором

"У моей школы – самой обычной, на самом деле, московской школы № 1036 – была одна особенность: в параллели учились футболисты детской академии "Спартака". А еще по обычным классам раскидывали фигуристов – школа находилась рядом с ледовым дворцом "Спартак" в Сокольниках. В 1036-й, например, учились Погребняк, Дзюба, Тарасов, Шишкин, Титов. А из фигуристов, насколько я знаю, Слуцкая.

Большинство девочек, конечно, футболистов обожали, у многих с ними были романы. Хотя лично я всегда больше симпатизировала ребятам из своего класса, а наши мальчики парней из параллели (спортсмены целыми командами учились в классах "В") обычно недолюбливали. Помню, мы с трудом уговорили их после "Последнего звонка" потусоваться хотя бы немного вместе с футболистами.

Не могу сказать, что все футболисты, которых я помню, были раздолбаями, но все же, понятное дело, мотивации учиться у них было меньше, чем у ребят из обычных классов – постоянные тренировки, нацеленность на достижение успехов именно в спорте… Кстати, классе в 10-м наших спортсменов-одногодок из "Спартака" заменили на ребят из "Спартака – 2", и, как мне тогда казалось, те, новые, ребята были более разносторонними, интересными, подвижными. Но, возможно, тут дело просто в возрасте – кажется, я с парнями из "Спартака – 2" вообще больше общалась, чем с теми, кто учился в нашей параллели до них.

Помню, что футболисты учили нас пинать мяч в школьном дворе (ну, как нас – более спортивных девочек, чем я, у меня-то все это не особо получалось), иногда мы ездили на их игры. А после школы мне очень нравилось, что, когда рассказываешь новым знакомым, что училась в спартаковской школе, все заинтересовываются (даже те, кто за "народную команду" не болеют).

Сейчас нашей школы, к сожалению, уже нет: 1036-ю слили с соседней 364-й, а в нашем здании открыли какую-то гимназию. Так что я не знаю, где теперь учатся будущие звезды отечественного спорта".

Я очень любила свой класс, во многом из-за того, что мы все были новенькими и не было проблем с осознанием своего места в коллективе. До этого я три года училась в этой школе в простом классе (пришла в пятый) и испытывала трудности со взаимопониманием.

Гуманитарный лицей, где я обучалась последние два года, был после обычной школы очень интересным. Обучение проходило в здании Дворца пионеров, в котором до революции была мужская гимназия – очень красивое старое здание с витражами и кованными перилами. Уроки начинались в 9:30, так как туда ехали дети с разных концов города. После трех первых уроков была получасовая перемена.

У нас было мало технических предметов (например, биология, химия и география были одним предметом, который назывался "Человек и природа"), но было много гуманитарных: история искусств, рисование. Были так же спецкурсы, которые можно было выбирать. Были хор, танцы, театр, английский, журналистика, музыка. Самым смешным предметом была ритмика, где мы все (19 девочек и один мальчик) учились танцевать вальс, польку и другие танцы. Раз в полгода у нас были зачеты.

Учителя все были преподавателями из краснодарских вузов. Некоторым я очень за многое благодарна. Очень люблю эту школу – в ней я нашла людей, с которыми дружу до сих пор. К сожалению, сейчас лицея больше не существует".

Григорий Смолицкий. Фото предоставлено автором

"В лицее было непривычно, учителя обращались к нам на вы, это было очень приятно. Каждый год все мы, даже восьмиклассники, писали курсовые работы. Весной занятия отменялись и проводились защиты. А летом мы ездили на практику, например, в фольклорную экспедицию в Мстеру.

Самое прикольное – это когда на зарубежной литературе проходили "Страдания юного Вертера", и учитель разрешил не читать роман тем, кто страдал от безответной любви.

Для этого нужно было сдать справку от объекта неразделенной любви с подтверждением того, что любовь действительно неразделенная. А все потому, что после выхода романа началась череда суицидов несчастных влюбленных".