Соприкосновение с магией: как живут собиратели фольклора

Поездка в деревню на русский север, общение со староверами и знахарями, знакомство с древней культурой, пение народных песен и частушек, проба на вкус старорусской кухни. О том, как устроена жизнь собирателей фольклора, почему познавать старину лучше в экспедициях, а не в библиотеках, и что современному горожанину может дать знакомство с мировоззрением жителей деревень, читайте в материале m24.ru.

Фото: m24.ru/Александр Авилов

Полина Сигюн, студентка филологического факультета МГУ имени Ломоносова:

– Я ездила на экспедицию по изучению фольклора в Архангельскую и Вологодскую области. В 2014 году поехала в первый раз, потом возвращалась еще два года подряд. Меня поразил русский север, красивейшая природа. Экспедиции привели меня в восторг, я никогда до этого не была в настоящей деревне, не видела носителей фольклора.

Исследовательская поездка выглядит так: мы со студентами приезжаем в деревню, нас заселяют в гостевые домики, а в первую поездку мы жили в спортивном зале и спали в палатках. Дальше мы ходим по деревне и окрестным поселениям, общаемся с жителями, расспрашиваем их про старину.

Фото из личного архива Полины Сигюн

В первые две экспедиции нам не повезло с погодой – было очень холодно, особенно по ночам, и шли дожди. Было лето, и мы приехали с майками и шортами в чемоданах, а были нужны резиновые сапоги и свитера. Почти вся наша исследовательская группа простудилась, а как-то раз наступил жаркий, солнечный день, и мы еще вдобавок обгорели.

Мы записывали частушки, пословицы, поговорки, былички (истории, связанные с нечистой силой), песни. Сказки еще можно записывать, но это для исследователей один из самых трудных жанров, мне пока не удалось еще ни одной записать.

В сборе фольклора есть тонкий момент – надо вызывать доверие у человека, чтобы он захотел тебе что-то рассказать и пустил в дом, ведь стоя на улице многое не обсудишь.

Есть довольно распространенное мнение, что русский фольклор иссяк, записывать уже нечего... Но это не так. Мы ездим в деревни, находим уникальные артефакты.

Чаще всего сначала бабушки не хотят ничего рассказывать, отвечают: "Я старая уже, ничего не знаю, ничего не помню". А потом, если удается разговорить ее, оказывается, что бабушка знает сто песен и еще столько же частушек. Только надо создать комфортную атмосферу для беседы.

Как-то мы пришли к одной бабушке, а во время нашей беседы к ней в гости зашла соседка. В итоге две старушки полтора часа нам пели частушки, это была настоящая находка.

Меня поразило, как отличается мировоззрение жителей деревень от нашего городского.

Люди в деревне верят в нечистую силу, домового и лешего, эти персонажи для них такие же реальные, как половник для супа или книжка, которая лежит на столе.

Хотя на севере такая красивая природа, что и правда иногда начинаешь ощущать, что живешь не в реальном мире, а в какой-нибудь сказке.

Жители деревень русского севера – люди гостеприимные, обычно они зовут нас в гости, угощают. Как-то нас накормили шаньгами – особое блюдо северной кухни, похожее на оладушки или вартушки.

Но бывают и другие случаи. Однажды нам встретилась бабушка, которая никак не хотела с нами общаться и пускать нас в своей дом. Жила она в довольно неприветливой деревне. Но нам очень хотелось ее разговорить, и мы решили схитрить, сказав ей, что все жители ее деревни были, наоборот, приветливые, звали нас в гости, чаем поили. Она, услышав это, сразу сказала нам: "Ну, девочки, заходите скорее!". Так мы с ней и познакомились. Бабушка нам рассказала два лечебных заговора.

В деревнях есть сильная вера в колдунов, про них жители рассказывают небылички. Но мы за три поездки так и не встретили настоящего знахаря. Многие жители и сами знают различные заговоры, которые они используют в бытовых ситуациях, например, если зуб заболел.

Были ли ситуации, когда кто-то из нашей экспедиции вылечивался с помощью заговора? Нет, такого не помню, но обратные ситуации были. Мне как-то рассказывал научный руководитель, что в экспедиции его угощали ягодами с куста, после чего ему стало плохо. Скорее всего, это был элемент дурного глаза. Люди, с которыми он общался, на самом деле не хотели ему ничего говорить.

И у нас в первой экспедиции была похожая ситуация. Мы пошли общаться с женщиной, и по пути у всех троих возникло неприятное чувство… А после разговора одна из девушек заболела.

Во время экспедиций мы соприкасаемся с магией, это и притягательно, и страшно.

Елена Бессонова, художественный руководитель Центра русского народного творчества "Истоки" в Подольске (Московская область):

Фото из личного архива Елены Бессоновой

– Я занимаюсь сбором фольклора больше 30 лет. Мы ездим с экспедициями по Тульской и Подольской областям. За это время собрано много материала, все это превратилось в большие культурные фонды Подмосковья, которые надо теперь осмысливать с научной точки зрения.

Каждый раз перед экспедицией мы готовимся общаться с носителями культурного наследия. Изучаем традиции, народный календарь, праздники. Обычно разговор начинаем с личных тем или чего-то бытового, так мы ищем общий язык.

Весь фольклорный материал, который мы находим в экспедициях, используем в работе нашего Центра русского народного творчества "Истоки". Есть жители деревень рядом с Подольском, с которыми мы общаемся уже несколько десятков лет. Мы стали настоящей семьей, дружим, поздравляем друг друга с праздниками.

Мой личный интерес к народным песням пришел из семьи, все женщины в моем роду пели.

Первая фольклорная запись была сделана мной, когда пела моя бабушка. Я рада, что мне удалось сохранить ее голос.

Владимир Денисов, студент исторического факультета МГУ имени Ломоносова:

Фото из личного архива Владимира Денисова

– Я ездил два года подряд на практику от истфака в Кострому. Экспедиция шла летом по три недели. Мы изучали староверов, это довольно закрытое сообщество, люди просто так интервью не дают. Но за два года люди к нам привыкли, появились общие темы, "завязки".

Во время экспедиции я заметил, в мирской жизни староверы такие же обычные люди, как и все остальные, живут в обычных домах, ходят на работу, женятся и детей воспитывают.

Но мировоззрение у них отличается, например, в вопросах семьи. Они ищут партнера на всю жизнь. Это люди строгих нравов. Детей на лето многие отправляют в специальные христианские лагеря, куда берут только старообрядцев. Уже с раннего возраста им прививают определенное религиозное воспитание.

Женятся они в раннем возрасте. Случаи разводов есть, но такое случается очень редко. Причиной развода может стать алкоголизм одного из партнеров или несходство характеров. Когда семья хочет развестись, им церковь обычно отвечает: "Это твой крест и неси его до конца".

Старообрядцы имеют особое отношение к смерти, для них это момент освобождения.

Они специально готовятся к смерти. Женщины, например, сами себе шьют одежду для погребения – смертное платье, расшитое красивыми узорами. А мужчина должен быть обязательно с бородой. Если он умер бритый, то в церкви его могут не отпеть. Такое бывает, к сожалению, например, кто-то в армию пошел и там побрился. Считается, что Бог создал человека таким каким, какой он есть, и вносить в него коррективы – это нарушение высшего замысла.

За время этих экспедиций у меня изменилось представление о старообрядцах. Раньше я думал, что это какие-то странные люди, которые в древности себя сжигали. Сейчас я увидел, что у них, конечно, есть свой взгляд на мир, но в остальном, они такие же как мы. Хотя я встречал и довольно радикальных староверов, которые не имеют паспортов и отказываются от использования мобильной связи.

Только у единиц есть личный интерес к вере, и они выбирают религию душой.

Как люди приходят в религию и становятся старообрядцами? Я видел несколько путей. Большинство воспитывается в семья старообрядцев, поэтому религия становиться просто частью их жизни. Кто-то женится или выходит замуж и принимает религию партнера. А остальные приходя к вере, когда в их жизни случается какое-нибудь несчастье.

Илона Виноградова, руководитель фотоателье в Долгопрудном (Московская область):

Фото из архива Илоны Виноградовой

– Я занимаюсь краеведением, а не фольклором, мне интересна история Долгопрудного – города, в котором я живу. Больше я интересуюсь дореволюционным периодом.

У нас в городе есть местные легенды и сказки.

Говорят, например, что в Котовском заливе водится чудовище, как в Лох-Нессе. Это местная байка, кто-то рассказывал, что там что-то когда-то видел…

Но на самом деле фактических доказательств никаких. Еще есть легенда про клад, зарытый на месте, где стоит храм Спаса Нерукотворного Образа в Котово. Люди там до сих пор ищут сокровище.

Мой интерес к истории города начался, когда я работала в местной городской газете фотокорреспондентом. Когда я ездила на работу, то замечала, что есть дома в Долгопрудном, которые привлекают мое внимание, я думала, что они никак не вписываются в городской ландшафт. Я стала читать про них в газете, потом поднимать информацию в архивах, общаться с местными жителями. И так потихоньку увлеклась этим вопросом.

Я многие году не понимала, где мой интерес и занималась разными делами. Начинала с юриспруденции, потом увлеклась фотографией, работая в газете, стала потихоньку писать сама тексты, потом увлеклась краеведением…

И в этот момент все увлечения моей жизни, образования, наработки сложились в один пазл. Мне пригодились все знания, какие у меня есть. Это увлечение мне приносит огромное удовольствие.

Сейчас я руковожу фотоателье, и одна из комнат отведена под городские истории. Это очень маленькое помещение, поэтому она называется "Музейчик". Здесь я собираю и выставляю все, что нашла о Долгопрудном. Горожане сюда приходят, иногда приносят свои семейные фотографии, чтобы дополнить архив. У меня теперь есть единомышленники.