Каникулы в КНДР: реальный взгляд на самую закрытую страну в мире

Вид на Пхеньян. Фото: Александр Буртасов

Для многих из нас идея о том, чтобы поехать в КНДР, сравнима с мыслью о полете на Марс, но студенты МГИМО смогли совершить путешествие в, пожалуй, одно из самых закрытых и овеянных тайнами и стереотипами государств.

Обо всех перипетиях поездки в Северную Корею нам рассказали Александр Буртасов, студент первого курса магистратуры МГИМО, который вернулся со стажировки в Кимирсенском университете в начале августа, и Василий Габец, который учился там четыре года назад. У них остались разные впечатления о путешествии, и мы предлагаем сравнить их мнения о Северной Корее. О том, почему в историческом музее Пхеньяна кроманьонец имеет корейские черты, и ходят ли жители КНДР строем – читайте в материале m24.ru.

– Как вы попали на стажировку в Северную Корею?

Александр: Насколько я знаю, стажировки в КНДР сейчас оформляются организованно, через университет и посольство. Немалый вклад в то, что мы получили эту стажировку, сделал бывший Чрезвычайный и Полномочный посол в КНДР Валерий Сухинин. Поехать могли девять человек, но четверо по разным причинам отказались, и поэтому я с одногруппниками и студентами с других потоков отправился в Пхеньян. В стране очень много областей, куда туристам и студентам приезжать нельзя, поэтому мы были по большей части в столице. Еще мы ездили на самую высокую гору Кореи – Пэктусан, к Желтому морю (в Корее оно называется Западным) и в несколько других мест. Везде нас сопровождал гид – студентка филологического факультета. Она восемь лет учила русский и, надо сказать, вполне хорошо на нем говорила. Конечно, это был скорее язык Толстого и Достоевского, чем наш: не хватало простой, бытовой лексики, языка, на котором мы говорим каждый день. Отходить от гида было нежелательно, но все же мы несколько раз смогли от нее оторваться.

Василий: Когда ездил я, стажировки организовывались централизованно, практически каждый год. Так как МГИМО и Университет Ким Ир Сена – вузы-партнеры, и поэтому особых препятствий к поездке у нас не было. Мы приехали вчетвером, и в передвижениях у нас не было практически никаких ограничений. В пределах города мы могли свободно ходить без сопровождающих, но для того, чтобы покинуть Пхеньян, нужно было специальное разрешение.

Северокорейские пионеры. Фото: Александр Буртасов

– Как проходила учеба?

Александр: В основном студенты университета Ким Ир Сена учатся шесть раз в неделю в среднем по три пары в день. Но иностранцы здесь входят в особую категорию: создаются отдельные группы по национальному признаку. Больше всего было китайцев, около 50 человек. Естественно, их тоже делили на группы. Также были французы и канадцы. Мы впятером вначале тоже занимались шесть дней в неделю, но у нас было по две пары по будням, в субботу - одна. Но во время стажировки была объявлена так называемая 200-дневная вахта: «для решения задач, поставленных Центральным Комитетом Трудовой Партии Кореи на VII съезде» власти объявили, что люди будут работать и учиться без выходных. Поэтому учеба по воскресеньям (для северокорейцев, не иностранцев) была нормой. Иногда вместо занятий у нас были экскурсии и поездки.

Василий: Если я правильно помню, пары у нас были пять дней в неделю, часа четыре в день. По утрам в будние дни студенты все вместе завтракали в столовой общежития и шли на занятия по своим отдельным аудиториям. Обедами и ужинами кормили тоже бесплатно в столовой, по воскресеньям нам даже давали к обеду местную газированную воду и пиво. Мы, русские студенты занимались своей группой, отдельно от китайцев, которые приехали учиться на более долгий срок. В аудиториях, как и в комнатах общежития на стене висело по два портрета - Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Уроки вели корейские преподаватели из университета, по крайней мере один из них, кажется, прилично говорил по-русски, но вёл занятия на корейском, лишь изредка его "прорывало" и он произносил на русском пару фраз.

Чтением мы занимались по сборнику тестов, там были корейские сказки и басни, а также более современные рассказы. Мне запомнился грустный рассказ о девочке, которая не могла учиться в школе во времена японской оккупации Кореи, хотя очень хотела. В рассказе подчёркивалось, каких успехов достигла по сравнению с периодом оккупации современная КНДР, где у всех детей есть доступ к бесплатному образованию. Были и рассказы из жизни Ким Ир Сена. Например, если я правильно помню, в одном из них впервые за долгое время Ким Ир Сен взял выходной и поехал кататься на лодке по реке Тодонган, но даже во время путешествия по реке, смотрел по сторонам и размышлял, как обустроить набережные. Имелось в виду, что даже на отдыхе Ким Ир Сен только и думал, как улучшить жизнь народа. Был ещё один, в котором рассказывалось, как тепло Ким Ир Сен общался со своим бывшим учителем, уже после того, как возглавил страну. Это показывало не только его личную скромность, но и его уважение к старшим и особенно учителям, что очень соответствует корейским традициям

– Как граждане Северной Кореи относятся к русским?

Александр: Очень хорошо. Корейцы старались во всем нам угодить: в гостинице нас очень вкусно и много кормили, нам были предоставлены лучшие условия. Все конфликты решались одной фразой: «Я студент из России, приехал в университет Ким Ир Сена». Например, когда мы случайно забрели за пределы Пхеньяна и нас остановили полицейские, мы сказали об этом, и нам просто сказали, как отправиться домой. Если бы мы были другой национальности, то нам бы, наверное, не поздоровилось. Главной проблемой было то, что нас могли принять за американцев, которых жители Северной Кореи просто ненавидят. Поэтому нам даже заказали футболки с надписью “Russia”. Корейцы относятся ко всем иностранцам довольно настороженно – инструкция такая. Поговорить с кем-то, кроме гида, было невозможно – все молчали и старались не реагировать. Но при этом многие не могли сдержать эмоциональной реакции на появление иностранцев в своем городе: я постоянно чувствовал на себе удивленные взгляды. Хорошо, хоть пальцем не тыкали.

Василий: К нам корейцы относились очень дружелюбно. Конечно, на длинные беседы с незнакомцами рассчитывать не приходилось, но, например, дорогу они всегда могли подсказать. Если северокорейцы как-то узнавали о том, что перед ними русские, они очень быстро меняли свое отношение и становились позитивнее. Я очень удивился, когда на мой вопрос, как дойти до посольства, местный житель ответил на чистом английском. Когда мы поехали на пляж неподалёку от Нампхо, местные жители, которые тоже там отдыхали, охотно разговаривали с нами, даже хотели нас чем-то угостить. В целом, по-моему, люди в провинции относятся к иностранцам менее настороженно, чем жители Пхеньяна, а может быть, дело было в том, что мы приехали из России. Ещё в Пхеньяне я часто соревновался в уличных тирах с местными военными, которых на улицах столицы можно встретить.

Вид с горы Пэктусан. Фото: Александр Буртасов

– Что вы посетили?

Александр: Помимо того, что я уже назвал, я с группой и гидом ездил в Исторический музей, музей Отечественной (то есть, Корейской) войны и Кымсуанский мемориальный дворец, где покоятся останки Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Меня поразила роскошь этих сооружений. Если музей Корейской войны по размаху еще можно хоть как-то сравнить с нашим музеем на Поклонной горе, то дворец поражает воображение. К сожалению, фотографировать внутри дворца было строго запрещено. Дворец устроен так: сначала примерно пять-десять минут нужно ехать на траволаторе по широкому коридору, потом посетителя ждет экспозиция автомобилей и поездов, на которых передвигались лидеры Северной Кореи. Даже висела карта поездок руководителей КНДР. Помню, как в одном из правительственных поездов я заметил MacBook. Такая вот закрытая антиимпериалистическая страна. В Центральном историческом музее мы увидели кроманьонца, имевшего корейские черты. Потом выяснилось, что корейцы искренне уверены в том, что вся история началась с них. Они были первой цивилизацией и чуть ли не изобрели все на свете, включая колесо, бумагу и порох.

– Что вас больше всего поразило?

Александр: Вообще у меня сложилось впечатление, что я побывал на другой планете. С одной стороны, в Северной Корее очень красивая природа и замечательная экология: местные жители предпочитают велосипеды, нет пробок, хорошо развит общественный транспорт, поэтому нет большой необходимости в машинах. Я не видел больных людей и инвалидов, а также бедных и попрошаек. Все при деле, развивается производство (северокорейцы даже выпускают собственные планшеты, ноутбуки и смартфоны), что позволяет стране быть независимой. Люди очень простые и искренние. Им не надо задумываться о будущем, у них стабильная жизнь, которую обеспечивает государство и руководитель-отец Ким Чен Ын. С другой стороны, я видел, чего они лишены, что они запуганы и не представляют себе, что такое свобода. Я убежден, что человеку свойственно не останавливаться на достигнутом, а этот режим предусматривает постоянный консерватизм. Самое удивительное – это то, что они не знают, что такое преступность. Наш гид не понимала, что такое воровство, грабежи и убийства. Власти просто не говорят об этом, и поэтому северокорейцы находятся в счастливом неведении.

Василий: Меня удивили северокорейские дети, мне кажется, это самые дисциплинированные дети на Земле. В наших условиях сложно представить, чтобы сотню детей детсадовского возраста сопровождал только один воспитатель. А в Северной Корее если идут куда-то большой колонной, то не разбегаются и почти не отвлекаются, а спокойно шагают и только иногда смотрят по сторонам. Инвалидов я в Пхеньяне встречал, например, одноногого человека на коляске вроде трёхколёсного велосипеда с приводом для одной ноги. Меня удивило, что пхеньянцы очень активно учат иностранные языки: например, в метро можно увидеть много людей с книгами по английскому и китайскому. Уличная мода в Пхеньяне отличается от нашей: мужчины часто ходят в брюках с расширяющимися книзу штанинами и в чём-то вроде пиджаков с короткими рукавами на голое тело.

Алкоголь на полках северокорейского магазина. Фото: Александр Буртасов

– Какие отличия между корейцами и русскими вы заметили?

Александр: Северокорейское общество, как и практически любое другое в Азии – патриархальное. У нас все же женщины и мужчины более-менее равны, в то время как в КНДР это совсем не так. В Северной Корее очень строгие нормы морали: только недавно стало нормальным держаться парам за руку. При этом они довольно поздно выходят замуж и рожают детей. Я видел очень мало беременных женщин – только две или три за весь месяц. Самые уважаемые профессии в КНДР – военный (срок службы здесь – 10 лет, показаний для освобождения от службы почти нет) и преподаватель.

Василий: Как мне кажется, граждане Северной Кореи и России не слишком сильно отличаются друг от друга. В нас так же остался след социалистической идеологии. Вообще в Северной Корее очень многое построено и сделано по советскому образцу.

– Вы смотрели телевизор в КНДР? Что там показывают?

Александр: Я телевизор особо не смотрел, потому что мне он неинтересен. Тем не менее, я посмотрел несколько советских фильмов в корейской озвучке, а также увидел концерты, которые удивительно напоминают наши периода 1980-х годов примерно. Каждое мое утро в КНДР начиналось в агитмобиле. Дикторы северокорейского телевидения записывают несколько новостей, которые потом транслируются таким необычным способом.

Василий: На телевидении было совсем немного каналов, где-то три. Показывали много советских фильмов с дубляжом, новости, пара сериалов. Например, был один детектив про то, как перед Корейской войной корейцы ловили американских шпионов. Самое интересно в северокорейском телевещании – это дикторы. Они очень много учатся, чтобы не просто передавать информацию, как в Южной Корее, а с интонацией и чуть ли не актерской игрой представлять новость. При этом больше всего эфирного времени занимает трансляция посещений Ким Чен Ыном какого-нибудь завода или колхоза. Страна небольшая, поэтому возможны поездки даже в самые отдаленные уголки КНДР. Единственное, что мне не очень нравилось в северокорейском телевидении - прерывистое вещание: оно начиналось довольно поздно. Тогда и по выходным показывают мультфильмы, которые очень сильно похожи на советские: фигурки из пластилина, такие же цвета, такие же темы и сюжеты.

– Какое у вас впечатление о городской среде Пхеньяна?

Александр: Сейчас Пхеньян начинает меняться. Очень быстро отстраиваются новые дома и кварталы. Я специально отметил, что в начале поездки дом напротив нашего отеля был высотой всего один этаж, а через месяц, когда я уезжал – все пять. Строятся новые кварталы с вполне современными многоэтажными зданиями, которые и в Москве было бы не грех увидеть. Общественный транспорт развит хорошо: есть автобусы, трамваи, троллейбусы и метро. Метро состоит из двух веток, оно очень похоже на наше: станции красиво оформлены, с мозаиками и прочим декором. При этом иностранцев туда практически не пускают: предполагается, что они передвигаются только на специальных автобусах. Дороги новые, хорошего качества.

Василий: Если убрать все плакаты, лозунги и статуи вождей, то, как по мне, будет непонятно, находимся мы в Пхеньяне или в спальном районе Москвы. Например, были те же девятиэтажные дома, напоминающие хрущевки.

Фойе в Доме пионеров. Фото: Александр Буртасов

– Как жители Северной Кореи проводят выходные?

Александр: Ночных клубов и баров там, естественно, нет. Но при этом там есть много центров творчества и современных спортивных комплексов. Есть кинотеатры и библиотеки, но в кинотеатры иностранцев пускают только по записи, и поэтому мы не смогли туда попасть. Несмотря на это, много жителей Северной Кореи пьют: кто дома, кто в пивных советского образца. Есть два сорта местного пива, водка и что-то среднее между вином и вермутом.

Василий: В Пхеньяне есть кинотеатры, цирк, зоопарк, парки. Северокорейцы часто устраивают пикники, ставят в парках магнитофоны и танцуют под местную попсу. Этим занимаются в основном пенсионеры. Мне кажется, в Москве это не особо реально. Кроме того, они ездят на реку, катаются на лодках и рыбачат.

– Как на вас повлияла поездка?

Александр: Во-первых, я начал ценить то, что у меня есть в России: свободу, доступ к различным благам, телефону и Всемирной паутине. В Пхеньяне этого очень не хватало. Во-вторых, я вернулся оттуда намного здоровее из-за хорошей экологии. В-третьих, я начал нормально относиться к острой пище, поскольку выбора в Корее у меня особо не было: там даже десерты были острыми.

Василий: Вообще я изменил свое отношение к иностранцам в целом: я увидел, жители любой страны, чтобы про неё не говорили, такие же люди, как и мы, с такими же проблемами и заботами. То, чем нас пугают по телевизору часто сильно преувеличено. Бывает так, что СМИ в Южной Корее довольно предвзято пишут о КНДР, а западные и наши СМИ это бездумно перепечатывают. Иногда бывает и так, что какой-нибудь зарубежный блогер напишет шуточный пост о КНДР, а западные СМИ это воспроизводят уже как достоверный факт (как было с историей о чемпионате по футболу или корейских космонавтах на Солнце). Так и появляются мифы о страшной Северной Корее, которая угрожает всему миру.

– Хотели бы вы приехать сюда еще раз?

Александр: Честно говоря, я не очень уверен.

Василий: Да, я очень хотел бы приехать снова. Я даже спрашивал, можно ли туда съездить ещё раз в магистратуре, но нужно было дать дорогу тем студентам, которые ни разу раньше не бывали в КНДР. А так я не против в будущем снова поехать в КНДР, к примеру, в командировку.

Полина Александрова