Кира Зинина: "Выключаемся из внешнего мира, приглушаем свет и уходим в отрыв"

Кира Зинина. Фото: Мария Кушнир

Московская группа Кira Lao выпустила новый альбом "Вода". Представив его в Москве и Санкт-Петербурге, участники проекта – певица Кира и гитарист Илья Зинины – встретились с корреспондентом М24 и побеседовали о творческих скандалах, импровизации, противостоянии и открытиях.

– Вы записали одну из самых интересных русскоязычных пластинок. Тем не менее волей-неволей вас начнут относить к русскому року, что для многих музыкантов вашего поколения не всегда приятно. Вы чувствуете свою некую связь с этой музыкой?

Кира: Думаю, это тяжкий крест всех групп, которые играют в классическом рок-составе и поют на русском языке. Я думаю, что музыкантов это не должно волновать и обижать, поскольку это исключительно вопрос широты кругозора и внимательности слушателя. Мы на репетициях не строим никакие концепции, а занимаемся исключительно музыкой, хотя без горячих споров не обходится, но, как правило, мы выключаемся из внешнего мира, приглушаем свет и уходим в отрыв. Больше половины песен на нашей пластинке родились из импровизации, то есть стали результатом коллективного творчества. А музыкальные бэкграунды участников нашей группы порой прямо противоположные. Могу с уверенностью сказать, что в плеере у ритм-секции никакого русского рока не звучит. А Илья вот слушает много русскоязычной музыки, вплоть до всяких дикостей вроде "Оргазма Нострадамуса". А с другой стороны, вот что такое русский рок? "Аукцыон", "Звуки Му", Агузарова, "Кино", Башлачев, "Химера" — это русский рок? Мне вообще кажется, что новая песня Blur "The Are Too Many of Us" – это чистой воды русский рок, вот эта гитарная партия, ее ритмика – это же чистой воды Цой.

Фото: Мария Кушнир

Илья: Тут надо сначала разобраться с терминологией. У нас в составе гитары и барабаны – значит рок-музыка. Поем по-русски – значит формально русский рок. А дальше начинаются нюансы: я, например, вырос на русской музыке, в детстве очень любил всех наших рок-героев, но потом открыл для себя западные независимые группы (Sonic Youth, NoMeansNo, Joy Division и еще очень много команд) – и весь здешний рок-истеблишмент напрочь потерял актуальность. Все самые важные для меня русские группы – они, скорее, представители андеграунда: от "Гражданской обороны" и Яны Дягилевой до "Химеры", "Последних Танков в Париже" и относительно новых групп вроде "Петли Пристрастия". Их действительно очень люблю. Что же касается русского рока в его самых популярных проявлениях, то эта музыка чужда совершенно: я с уважением отношусь к Юрию Юлиановичу Шевчуку как к личности, но группу "ДДТ" просто физически слушать не могу, у меня с этой музыкой очень серьезные эстетические разногласия. Я хорошо разбираюсь в русском роке, отдельные его проявления уважаю, но никак себя с ним не ассоциирую. Мне применительно к нашей музыке ближе термин "инди-рок", хотя его тоже можно очень широко трактовать.

– Мне известны люди, которым мила Кира с гуслями и Кира, поющая по-английски. Не сложно ли вам, получив какую-то аудиторию, в очередной раз начинать с самого начала?

Кира: Вектор своего музыкального движения мы задали еще на "Карусели", нашем предыдущем релизе, который вышел в 2012 году. Уже там звучал классический рок-состав, а все тексты были на русском языке. Честно говоря, я сейчас жалею, что мы не решились сменить название, потому что я устала всем объяснять, что первый и второй альбом – это фактически две разные группы. А с другой стороны, нет никаких гарантий, что на следующем релизе мы снова не войдем в ту же воду. Что касается лично меня, то в ближайшие два месяца я планирую работать над акустическим альбомом, который станет саундтреком к фотовыставке моего друга.

– У вашего альбома своеобразное, интересное европейское звучание, причем сделано это как будто нарочно вопреки общепринятым канонам звука. Каким образом вы ищете и находите именно такой звук?

Кира: Как правило, когда дело доходит до сведения и мастеринга внутри музыкальной группы (я имею в виду абстрактных музыкантов), разгораются жаркие дискуссии, перерастающие в скандалы и порой заканчивающиеся распадом коллектива. У нас есть принцип: все решения по саунддизайну — прерогатива отдельного человека. Мы находим саунд-продюсера, который с нами на одной волне, и отдаем все ему на откуп. На "Воде" таким человеком стал Олег Баранов, многие знают его по участию в группах S.P.O.R.T. и Tequilajazzz.

Кира Зинина. Фото: предоставлено пресс-службой Иван Кобяков

– Многие артисты отказываются от формы альбома, вам она явно не кажется устаревшей?

Кира: Устарело делать альбом больше девяти треков, так как они не помещаются в один пост "ВКонтакте"! (смеется) Да, время накладывает свой отпечаток. Выпустить альбом – это практически как написать книгу. Это глобальная работа, и, чтобы выполнить ее, нужно на какое-то время оборвать связь с миром и погрузиться в рефлексию. Но, к сожалению, мы не можем позволить себе заниматься только музыкой. То есть это фактически трагедия супермена: днем ты как бы нормальный, сливаешься с офисным планктоном, зарабатываешь деньги, а вечером срываешь белый воротничок и летишь спасать мир, вооружившись электрогитарой.

Илья: Да, нам приходится жить двумя жизнями. И, наверное, проще было бы записывать треки по мере их появления и выкладывать их в интернет. Но я все же считаю альбом неким цельным высказыванием, поэтому эта форма для меня актуальности не потеряла.

– В жизни вы муж и жена. Что в этом хорошего, а что – наоборот, если речь идет о творчестве?

Кира: Мне кажется, если люди решаются построить семью, то должна быть какая-то штука, которая их связывает, какой-то общий проект. Вот у нас такой ребенок — это музыка. Это такой универсальный язык, который понятен только нам двоим. Плюс при нашем графике – это возможность проводить больше времени с любимым человеком и вместе переживать какие-то знаковые события в жизни, например, таким для нас стал разогрев группы Blonde Redhead. Но это только одна сторона медали, а с другой — жесткое противостояние двух лидеров, жесточайшие споры, поиски компромисса, это все выматывает, буквально жизнь на американских горках, никакой стабильности.

– Илья, вы давно работаете в индустрии, в частности, работали в менеджменте крупного российского лейбла. В чем особенность продвижения музыки, подобной вашей?

Илья: Особенность одна, мы независимая группа, у нас нет инвесторов, спонсоров и так далее. Поэтому мы очень многое не можем себе позволить, начиная от дорогих клипов и концертного продакшена до всевозможной рекламно-полиграфической продукции. Поэтому все наше продвижение – это публикации от неравнодушных музыкальных критиков, владельцев музыкальных пабликов, приглашения от клубных и фестивальных промоутеров. За что им огромное спасибо!

– Насколько в России, сильно заметенной эстрадой и шансоном, можно работать в вашем жанре, возможно ли, что она зазвучит не только для нескольких сотен посетителей ваших клубных концертов?

Илья: Знаю многих музыкантов, которые во всех своих бедах винят страну, время и сложившуюся музыкальную культуру. Мне это не близко. Отношусь к этому как к данности, как к холодной погоде за окном. Мой принцип – делай что делаешь, и будь что будет. Конечно, хотелось бы рассчитывать на большую отдачу и большее количество людей на концертах, но жаловаться тоже неправильно. В конечном счете от наших усилий тоже кое-что зависит. И возможность играть в хороших клубах, периодически получать приглашения на фестивали – это уже тоже немало.

– Что вы слушаете сами и что посоветуете?

Кира: Недавно на "Темных лошадках" вышел релиз группы Supervitesse, который меня зацепил. Вообще, я в силу своего дурного характера с большим снобизмом отношусь к тому, что делают коллеги, особенно, если они поют по-английски. Но тут меня чутье не подвело, и оказалось, что их вокалистка Юля пишет хорошую лирику на русском языке. Еще она, кажется, подсадила меня на группу Broadcast. Люблю исландцев Mammút и шведов The Skull Defekts. Еще для меня большим открытием стал саундтрек Олега Каравайчука к советскому кинофильму "Мама выходит замуж", слушаю его на репите. Очень жалею, что не удалось попасть на концерт Pop.1280. Из-за презентаций до сих пор никак не залью в айпод новый альбом Death Grips. Это все моя темная сторона, а светлая ждет новый альбом Blur.

Илья: Я выше уже перечислил несколько очень важных для меня групп, в основном это индепендент 80-х и 90-х. Сейчас очень много чудесных открытий среди совсем мало кому известных независимых команд. Три главные для меня альбома прошлого года выпустили Se Delan, это проект основателя построковой группы Crippled Black Phoenix и его жены; Singapore Sling – неопсиходелическая группа; Timber Timbre – такая мрачноватая и очень атмосферная музыка, отсылающая к Леонарду Коэну и Tindersticks.

Кира Зинина. Фото: Иван Кобяков

– Презентационные концерты вы сыграли в Москве и Питере. Кира, а как насчет родного Новгорода?

Кира: Организовать презентацию в Великом Новгороде пока не получилось, но мы обязательно сделаем ее позже. На самом деле подготовка релиза задала совершенно сумасшедший ритм жизни. На январских каникулах мы только пришли на студию, а уже 10 марта состоялся релиз. У нас была всего пара месяцев, чтобы все отрепетировать, организовать фотосессию, видео-перформанс, сценический костюм, дизайн, физический и цифровой релиз. Совсем скоро выйдет 3plet, новый формат для мобильных устройств, где наш альбом будет сопровождаться серией из почти 40 иллюстраций нашей подруги и дизайнера Антонии Гапотченко. И вот ты приходишь с работы домой, и в голове одна мысль — как бы поскорее лечь спать, а тебе на почту прилетает очередной микс трека от Олега и вопросы для интервью. В общем, в феврале хотелось достать чернил и плакать. Но в марте и апреле все равно не хочется эти темпы сбавлять. Надеюсь, что летом мы появимся на фестивалях.

Илья: Последние три месяца мы были полностью погружены в работу над записью и выпуском альбома. Ближайший московский концерт состоится 29 мая в клубе Powerhouse. Ну и уже есть кое-какие приглашения на летние фестивали. Так что я очень надеюсь, что удастся сыграть на нескольких фестах и сделать небольшой тур в поддержку альбома.

– Российские программные директора не пропускают в эфир англоязычную музыку, сделанную отечественными исполнителями. Каковы причины отказа для вашей – русскоязычной – группы?

Илья: Российский радиоформат, к сожалению, штука очень специфическая. В радиоэфире представлен очень узкий сегмент музыки и напрочь отсутствуют гигантские и важнейшие ее пласты. Во всем FM-диапазоне – две с половиной рок-станции, да и они очень консервативны. Радиохит в российской интерпретации – это нечто предельно вылизанное, звучащее не больше трех с половиной минут, с обязательными хуками и повторяющимися рефренами. Я считаю, что формат в свое время очень негативно повлиял на развитие музыки, когда у радио и ТВ была монополия на донесение музыки до людей. Сейчас, с развитием интернета, они ее потеряли. При этом культура за несколько десятилетий сложилась: любые попытки программных директоров поэкспериментировать с форматом обрушивают рейтинги станций. Так что я понимаю, что мы для FM-станций слишком резкие и странные, но совершенно на это не жалуюсь.