Из актрис в снайперы: женщины на войне

Женское подразделение военно-учебного пункта Дзержинского района Ленинграда. Фото: ИТАР-ТАСС

90 лет назад родилась легендарная женщина-снайпер, участница Великой Отечественной войны Роза Шанина. Она стала одной из первых девушек-снайперов, удостоенных Ордена Славы 3 и 2 степени. За время войны, по различным источникам, на ее счету было от 54 до более сотни убитых противников. Алексей Байков рассказывает о том, как готовили женщин к защите Родины.

"И когда наши девушки сменят шинели на платьица", Владимир Высоцкий

Что это такое – быть женщиной на войне? Не связисткой при штабе, не "сестричкой", а именно взять в руки оружие и пойти стрелять в людей, пусть даже одетых в чужую форму и говорящих на чужом языке. В интернете вы найдете массу публикаций с подборками фотографий "советских валькирий" времен ВОВ и девушек, которые служат сегодня в рядах армии США и ЦАХАЛ, а также множество рисунков кавайных "аниме-герлз" в форме и с оружием в руках. Такие "посты", как правило, собирают массу одобрительных комментариев… от мужчин, сидящих в офисных креслах и никогда не знавших, какова война на самом деле.

Совсем не случайно не существует такого жанра как "женская военная проза". Ни в одном языке мира наверное не хватит слов, чтобы описать тот ад, который девушкам в форме пришлось пронести в своей душе через эти четыре самых долгих года в их жизни. Когда в 72 году на экраны вышел пронзительный фильм Ростоцкого "А зори здесь тихие" - страна вздрогнула и прослезилась, но все еще не поняла, а дальше эту тему как-то скупо замолчали. Да и сами женщины-ветераны не особенно любили вспоминать войну.

Потому что война – это когда надо идти и убивать чужих детей, вместо того чтобы рожать своих. Война - это когда тебя одевают в форму, прессуют, трамбуют и штампуют до тех пор, пока ты не превратишься в безотказный винтик армейской машины, вся жизнь которого определяется коротким словом "приказ". Война – это когда каждый день могут убить, и твоя гибель не будет иметь решительно никакого значения для окружающего мира. Война – это когда случайный осколок может сделать калекой или (что наверное для женщины самое страшное) навсегда изуродовать. Война – это холод и грязь и невозможность порою соблюдать даже элементарные нормы гигиены.

И наконец, война – это всегда "тесный мужской коллектив" рядом, в соседнем лагере или в соседнем окопе, и состоит он из людей, которые тоже знают, что завтра их могут убить и по этой причине далеко не всегда способны удержаться в рамках морали и сохранить человеческий облик. Как правило дело не заходило дальше подглядываний, пошлых шуточек, сальных намеков и "случайных" рук чуть пониже спины, но порой случалось и такое, о чем потом уж точно не хотелось ни писать, ни вспоминать. И еще – для советских женщин, воевавших на той войне, не существовало такого понятия как "плен".

Великая Отечественная война, 1941 год. Курсы санинструкторов. Фото: ИТАР-ТАСС

Приказы, отданные вермахту перед началом операции "Барбаросса", приравнивали женщин-солдат к комиссарам:

"Если вы по пути встретите русских комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин в форме, то их немедленно нужно расстреливать. Кто этого не сделает и не выполнит приказа, тот будет привлечен к ответственности и наказан".

Во время битвы под Москвой в освобожденной Кантемировке местные жители рассказали бойцам о том, как немцы "раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди...".

Комсомолка Н.Колпакова "слухач" подразделения ПВО. В одну из боевых ночей обнаружила пять самолетов противника. Фото: ИТАР-ТАСС

И все же они шли, нет, даже рвались на войну, отталкивая своими хрупкими плечами мужчин у дверей призывных пунктов. И у каждой из них были свои причины. Среди этих женщин были убежденные коммунистки, верившие в то, что эта война и есть последняя попытка капиталистического мира поставить точку в своем противостоянии с идеями Маркса и Ленина.

Были и те, кто шел просто потому что "Родина позвала". Или записывались по комсомольской мобилизации, потому что "все идут". Кто-то из них оставлял за спиной домашний очаг, семью, а иногда и детей, получив на руки треугольный конверт "похоронки", где после слова "Извещение" стояло имя мужа, брата, отца или любимого. А другим уже нечего и некого было оставлять, после того как немецкая бомба попадала в жилой дом или в эшелон с эвакуантами. И тогда на стол районного военкома или секретаря местного комитета ВЛКСМ ложилось заявление:

"Прошу зачислить меня добровольцем в ряды РККА и дать возможность получить военную специальность. Если буду удостоена такого доверия, то постараюсь оправдать его, а когда понадобится, то с честью буду сражаться в передовых рядах лучших защитников моей Родины".

Эти строчки написала Антонина Меньшенина, студентка Свердловского театрального училища. В 1942 году она вернулась из училища в Троицк, где жили ее родители, окончила курсы медсестер и уехала на фронт по комсомольской "путевке". Просто "сестричкой" она побыла недолго. Добыв себе снайперскую винтовку, несостоявшаяся актриса не только спасала жизни своих солдат, но и хладнокровно убивала чужих. После ранения Антонина стала санинструктором и парторгом стрелковой роты, а заодно закончила краткосрочные снайперские курсы. Первую награду - медаль "За Отвагу" - она получила за то, что вынесла с поля боя 20 раненых бойцов с личным оружием.

Второй "отважной" ее наградили уже после окончания курсов – за уничтожение 9 солдат противника в одном бою. В январе 1944 Антонина Меньшенина вытащила из-под обстрела на себе 70 раненых бойцов и была награждена за это орденом Славы. И каждый день войны она думала о той, оставшейся в прошлом, мирной жизни:

"7 ноября, в день 25-й годовщины Великого Октября, прибыли на фронт. Зачислили меня санитаром в санроту. Бойцы с большой радостью, любовью, вниманием встретили нас. Мы нужны на фронте. Я постараюсь оправдать высокое звание воина Красной Армии. Обо мне не беспокойтесь. Придет время, и вы увидите меня на сцене одного из театров Советского Союза", - писала она родителям.

В июле 1944 года Антонина Меньшенина погибла в бою где-то на территории Гродненской области в Белоруссии.

И таких заявлений в архивах хранится не одна сотня тысяч. За каждым из них – несколько смешных и сентиментальных писем домой, ордена-медали и "похоронка". Или живущая в соседней квартире старуха с не по возрасту ровной осанкой. У нее в шкафу висит китель с боевыми наградами. Она очень не любит смотреть фильмы о войне, но еще больше не любит о ней говорить. Ей как-то и не положено, ведь у войны "не женское лицо", война – это территория мужчин, а тут какие-то девичьи слезки про букетик полевых цветов, подаренный молоденьким лейтенантом, которого завтра убьет случайным осколком, про приблудного котенка, гревшегося под маскхалатом во время городского боя, про случайный поцелуй во время короткой увольнительной. Разве такой должна быть наша официальная, вся в золоте и бронзе, в торжественных плакатах и георгиевских ленточках Победа?

В книге писательницы Светланы Алексиевич, много лет искавшей уцелевших фронтовичек и интересовавшейся не официальным, а вот этим, никому не нужным, "личным" есть такая характерная сценка:

Белорусская ССР. Женщины - руководители партизанских отрядов после освобождения Минска. Фото: ИТАР-ТАСС

"Пришла в одну семью... Воевали муж и жена. Встретились на фронте и там же поженились: "Свадьбу свою отпраздновали в окопе. Перед боем. А белое платье я себе пошила из немецкого парашюта". Он - пулеметчик, она - связная. Мужчина сразу отправил женщину на кухню: "Ты нам что-нибудь приготовь". Уже и чайник вскипел, и бутерброды нарезаны, она присела с нами рядом, муж тут же ее поднял: "А где клубника? Где наш дачный гостинец?". После моей настойчивой просьбы неохотно уступил свое место со словами:

"Рассказывай, как я тебя учил. Без слез и женских мелочей: хотелось быть красивой, плакала, когда косу отрезали".

Летчицы

В январе 1931 года IX Съезд ВЛКСМ бросил в массы знаменитый лозунг "Комсомолец - на самолет!". Авиация стала модным увлечением – молодые улыбчивые лица в летных шлемах красовались на плакатах, открытках и почтовых марках, любой советский пионер знал кто такие Леваневский, Байдуков, Чкалов, Каманин и Водопьянов. Для девочек были свои "кумиры": Медникова, Гризодубова, Осипенко.

Над каждым городским парком целился в небо скелет парашютной вышки… В аэроклубах ОСОАВИАХИМа не было дискриминации по половому признаку, девушек и парней учили по одинаковым программам: авиамоделизм, планер, прыжки с парашютом, теория, аэродинамика, двигатель, затем начиналось распределение по специальностям – пилотов, штурманов, авиамехаников, радистов. Полеты – по кругу, свободный в пилотажной зоне, в паре, с инструктором и без инструктора и, наконец, квалификационный с выполнением фигур высшего пилотажа. За воротами клуба мужчин, как правило, уже поджидали "купцы" из училищ ВВС и ГВФ. Перед большинством девушек стоял иной выбор – повесить диплом в рамочке на стенку и забыть о небе, пойти в гражданский флот или остаться в ОСОАВИАХИМе на инструкторских должностях.

"Война все изменила. Теперь ВВС РККА остро нуждались в кадрах любого пола – довоенные части таяли под напором люфтваффе как снег по весне, теряя самолеты и личный состав. И тогда вспомнили о "бабьем резерве". Приказом Наркома обороны СССР от 8 октября 1941 года были сформированы первые женские авиационные полки: 588-й ночной бомбардировочный (впоследствии – 46-й гвардейский Краснознаменный Таманский, именно их и назвали "Ночными ведьмами"), 587-й полк дневных бомбардировщиков (ставший 125-м гвардейским) и 586-й истребительный полк ПВО. Курировала набор в эти подразделения легендарная летчица Марина Раскова, участница беспосадочного перелета "Москва-Дальний Восток" 1938 года. Недостатка в добровольцах у нее не было.

Летчицы Вера Тихомирова и Мария Смирнова, 1942 год. Фото: ИТАР-ТАСС

Лидия Литвяк считается самой результативной женщиной-асом Второй мировой войны.

Эта миниатюрная блондиночка, похожая на популярную в те годы актрису Валентину Серову, умудрилась "отличиться" еще на тренировочной базе 586 ИАП под Энгельсом. Как-то ночью она срезала меховые верха с зимних унт, чтобы сделать себе воротник на летный комбинезон. На следующее утро Раскова вызвала Лидию из строя, отчитала и поместила на сутки под арест с приказом пришить мех обратно. Впрочем, первые же бои показали, что эта девочка способна была думать не только о моде

Лидия участвовала в воздушных боях над Сталинградом. Сопровождала транспортные самолеты с грузом особого назначения. Постоянно получала командировки в другие, уже мужские подразделения, в том числе – в состав легендарного 9 гвардейского "полка асов", в котором воевали Лавриненков, Алелюхин и Ахмет Хан-Султан. В одном из боев ее "Як" был подбит, и Лидии пришлось садиться в тылу противника. Разумеется, тут же появился отряд немецкой фельджандармерии. Она уже подумывала о том, чтобы оставить последний патрон для себя, как вдруг, откуда ни возьмись, в небе появился отставший от своих Ил-2. "Причесав" немцев огнем пилот сел, подобрал девушку и пошел на взлет. Через час Лидия уже была в своем полку.

В общей сложности Лидия Литвяк сбила 13 самолетов и один наблюдательный аэростат. За все это она получила медаль "За оборону Сталинграда" и орден Красной Звезды, а еще то¸ о чем, наверное, мечтала каждая советская женщина - свою фотографию на обложке "Огонька". Ее готовили к представлению на Боевое Красное Знамя и Героя Советского Союза, но… 1 августа 1943 года командир звена 3-й эскадрильи 73-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии младший лейтенант Л. В. Литвяк не вернулась с боевого задания. В донесении поставили – "пропала без вести".

Тут же о ней поползли различные гнусные слухи, в основном от недоброжелателей-мужчин, считавших, что "бабам не место в авиации, а уж в истребительной – и подавно". Уже после войны один из ее однополчан - Дмитрий Панов - написал в своих мемуарах:

"Не лучше было и на войне. Хлебнули мы горя, в частности, с Лилей Литвяк, которую нужно было обязательно сделать героиней и не дай бог не позволить "Мессерам" её слопать. Не просто было этого добиться, если Лиля, судя по её маневрам в воздухе, частенько плохо представляла, куда и зачем летит. Кончилось тем, что Лилю сбили в районе Донецка и она выпрыгнула с парашютом. Наши лётчики, оказавшиеся в плену вместе с Лилей, рассказывали, что видели её разъезжающей по городу в автомобиле с немецкими офицерами...".

Великая Отечественная война. Литвяк Лилия - летчик-истребитель. Фото: ИТАР-ТАСС

И лишь в 1979 году пионерскому поисковому отряду удалось восстановить доброе имя "Белой лилии Сталинграда". В тот роковой день девушка уже совершила два боевых вылета, но решилась и на третий. Группа девяти "Яков" атаковала 30 Ju-88, прикрытых 12-ю "мессершмитами". Сбили несколько самолетов, отогнали остальных от цели и отправились домой. В этот момент на группу из-за облаков спикировал немецкий "свободный охотник" и дал короткую очередь по "Яку" с нарисованной на капоте белой лилией. Самолет Лидии упал рядом с селом Дмитриевка Снежнянского района Донецкой области. У нее была серьезная травма головы, от которой она и скончалась на месте буквально в течение получаса. Местные жители похоронили ее в братской могиле на окраине села. Сегодня на этом месте установлена мемориальная доска с портретом Лидии на фоне облаков и набирающего высоту истребителя.

Тамара Памятных и Раиса Сурначевская 19 марта 1943 года выполняли задание по прикрытию железнодорожного узла Касторная. Станцию атаковали 42 немецких бомбардировщика и девушки бесстрашно вступили с ними в неравный бой. Несмотря на то, что "немцы" не были прикрыты истребителям, в такой ситуации вероятность стать жертвами огня воздушных стрелков для них была реальной. У самолета Памятных очередь полностью "отпилила" оду из плоскостей и ей пришлось выбрасываться с парашютом. Тем не менее, летчицам удалось рассеять построение бомбардировщиков и заставить их сбросить все бомбы мимо цели.

Известия об этом неравном воздушном бою проникли в печать союзников. Британский король Георг VI через советский МИД прислал девушкам в подарок золотые часы, причем на подарке Памятных была выгравирована надпись "Храброй и элегантной летчице от короля Англии…", а у Сурначевской – "От Наркома Индел отважной летчице…". Обе пережили войну и до пенсии проработали в наземных службах гражданской авиации.

"В небе – ночные ведьмы"

Риск от полета на учебно-боевом биплане По-2 за линию фронта, мягко говоря, превышал допустимые нормы даже по меркам военной авиации. Все, что было железного в "небесном тихоходе", - это двигатель М-II, бомбодержатели и сами бомбы, остальное было сделано из фанеры и перкаля. Этот самолет можно было с легкостью сбить несколькими очередями даже из пехотного пулемета, а сгорал он мгновенно. Тем не менее, девушки из состава 588-го ночного бомбардировочного полка умудрялись летать на них за линию фронта, бомбить и возвращаться на свои аэродромы, хотя после некоторых налетов их машины больше походили на решето. А стоявшие рядом летчики-мужчины порой презирали их и называли оскорбительно – "Дунькин полк". Впрочем, обо всем гораздо лучше расскажет скупая цифра:

Всего за время пребывания на фронте полком произведено 24 672 боевых самолетовылета ночью с налетом 29 678 часов. Сброшено бомбового груза – 2 902 980 килограмм. По далеко не полным данным, уничтожено и повреждено: 17 переправ, 9 железнодорожных эшелонов, 2 железнодорожные станции, 26 складов с боеприпасами и горючим, 12 цистерн с горючим, 176 автомашин, 86 огневых точек, 11 прожекторов. Вызвано 811 очагов пожара, 1092 взрыва большой силы. Также было сброшено 155 мешков с боеприпасами и продовольствием для окруженных советских частей и партизан.

На одном из аэродромов Закавказского фронта эскадрильи получают боевое задание. На снимке: справа налево - командир полка Е.Д. Бершанская, комиссар эскадрильи И.В. Дрягина, комиссар эскадрильи Ксения Карпулина, командир эскадрильи С.Т. Амосова-Тараненко, командир эскадрильи Е.А. Никулина, комиссар полка Е.Я. Рачкевич. Фото: ИТАР-ТАСС

Потери личного состава за все время участия 588-го полка в боевых действиях составили всего 32 человека. 23 девушки стали Героями Советского Союза. И у каждой в полку за плечами было от 600 до 1000 боевых вылетов. Вдумайтесь в эти цифры. Для сравнения - у Отто Киттеля, одного из самых известных асов люфтваффе, тех вылетов было всего 583!

А чего им стоил каждый из них?

"Перед уходом на пенсию я заболела от одной этой мысли: как это я не буду работать? Приехал врач, сделали мне кардиограмму, и меня спрашивают:

— Вы когда перенесли инфаркт?

— Какой инфаркт?

— У вас все сердце в рубцах.

А эти рубцы, видно, с войны. Ты заходишь над целью, тебя всю трясет. Все тело покрывается дрожью, потому что внизу огонь: истребители стреляют, зенитки расстреливают… Летали мы в основном ночью. Какое-то время нас попробовали посылать на задания днем, но тут же отказались от этой затеи. Наши "По-2" подстреливали из винтовки…

Делали до двенадцати вылетов за ночь. Прилетишь и не можешь даже из кабины выйти, нас вытаскивали. Не могли даже планшет нести, тянули по земле.

Самолет после выполнения задания оставался на земле несколько минут и снова — в воздух. Представьте себе наших девушек-оружейниц! Им надо было за эти несколько минут четыре бомбы — это четыре сотни килограммов — подвесить к машине вручную. Организм до такой степени перестраивался, что мы всю войну женщинами не были… Никаких у нас женских дел не было… Ну, вы сами понимаете… А после войны не все смогли родить…".

(Антонина Попова, гвардии лейтенант, штурман)

Снайперы

К своим винтовкам женщины-снайперы шли тем же путем, что и летчицы – через стрелковые курсы ОСОАВИАХИМа с присвоением почетного звания "Ворошиловский стрелок". Согласно легенде, на учениях один из офицеров продемонстрировал наркому девственно чистую мишень, оправдываясь тем, что ему выдали испорченный "наган". «Не бывает плохого оружия – бывают плохие стрелки», - рассердился Ворошилов и выбил из того же револьвера 59 очков за 7 выстрелов. А на следующий день во всех армейских газетах появился лозунг: "Учиться стрелять по-ворошиловски", так и пошло в народ.

Почин подхватил ОСОАВИАХИМ, учредив звание и соответствующий нагрудный знак. Сдавали на "стрелка" целыми семьями. Сдавал шахтер Алексей Стаханов и актриса Малого Театра Елена Гоголева, рабочие и колхозники, школьники и студенты.

Программа подготовки включала в себя изучение теории стрельбы, материальной части оружия и даже политическую подготовку. Затем следовала уже сама стрельба – из тировой «мелкашки» ТОЗ-8, винтовки Мосина и револьвера "наган". В отдельных тирах ОСОАВИАХИМа имелись даже пулеметы. На все выделялось около 70 боевых патронов. И, кстати, до того как быть допущенным до сдачи на "стрелка", претендент должен был сперва сдать еще и норматив ГТО.

В 1933 году в дополнение к значку "Ворошиловский стрелок" был учрежден еще один – "Снайпер ОСОАВИАХИМ". Началось развертывание отдельных снайперских школ уже со своими программами подготовки, включавшими в себя маскировку, наблюдение, оборудование укрытий и тому подобное.

Герой Советского Союза снайпер Павличенко Л.М., 1942г. Фото: ИТАР-ТАСС

Как раз через такую снайперскую школу и прошла Людмила Павличенко. Еще тринадцатилетней девочкой она вступила в ОСОАВИАХИМ и выступала на соревнованиях по стрелковому спорту. Как наиболее способную спортсменку, ее направили в снайперскую школу Общества, где она и заслужила свой значок. Война показала ему цену: первое место в рейтинге советских женщин –снайперов и 25-е в общем рейтинге снайперов Второй мировой войны, личный счет – 309 солдат и офицеров противника. Потом ее забрали с фронта и отправили агитировать союзников. В Чикаго она произнесла свою знаменитую короткую речь:

"Джентльмены. Мне 25 лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?", - и толпа взорвалась бешеными аплодисментами.

Но были и другие слова и совсем другие истории:

"17 января… Быть может, меня скоро убьют. Пошлите, пожалуйста, моей маме письмо. Вы спросите, почему это я собралась умирать. В батальоне, где я сейчас, из 78 человек осталась только 6. А я тоже не святая. Ну, дорогой товарищ, будьте здоровы, извините за все".

Это писала Роза Шанина. Личный счет – 59 немцев, в том числе 12 снайперов. Через несколько дней после этого письма, она действительно погибнет в бою неподалеку от деревни Ильмсдорф в Восточной Пруссии, не дожив до победы всего несколько месяцев.

"У меня в тот день было свидание... Я летела туда на крыльях... Я думала, он мне в этот день признается: "Люблю", а он пришел грустный: "Вера, война! Нас прямо с занятий отправляют на фронт". Он учился в военном училище. Ну, и я, конечно, тут же представила себя в роли Жанны д'Арк. Только на фронт и только винтовку в руки. Мы должны быть вместе. Только вместе! Побежала в военкомат, но там мне отрезали сурово: "Нужны пока только медики. И учиться надо шесть месяцев". Шесть месяцев – это же обалдеть! У меня - любовь...

Как-то меня убедили, что надо учиться. Хорошо, буду учиться, но не на медсестру... Я хочу стрелять! Стрелять, как и он. Как-то я уже была к этому готова. В нашей школе часто выступали герои гражданской войны и те, кто воевал в Испании. Девушки чувствовали себя наравне с мальчиками, нас не разделяли. Наоборот, с детства, со школы мы слышали: "Девушки - за руль трактора!", "Девушки - за штурвал самолета!" Ну, а тут еще любовь! Я даже представляла, как мы с ним погибнем вместе. В одном бою...".

3-й Белорусский фронт. Снайперы Роза Шанина, Александра Екимова и Лидия Вдовина (слева направо). Фото: ИТАР-ТАСС

Вера Даниловцева, гвардии сержант, снайпер. Личный счет – 89 солдат и офицеров противника. Пережила войну.

И были многие другие. Зенитчицы, которым порой приходилось разворачивать свои 85-миллиметровки на прямую наводку, когда «панцеры» прорывались в ближний тыл. Девушек из полков ПВО, как правило, никто не учил стрельбе по наземными движущимся целям, и немцы наматывали их на гусеницы целыми батареями.

Нина Букреева уже на фронте переучившаяся из санинструкторов в наводчики той самой "сорокопятки", которую бойцы звали "Прощай Родина!". Смертность в ИПТАПах была повыше, чем в пехоте. Танкистки и самоходчицы, которым надо было буквально с боем пробиваться к своим машинам, поскольку бронетехнику уж точно считали делом "не женским". Александре Ращупкиной, механику-водителю Т-34 и вовсе пришлось, подобно кавалерист-девице Дуровой и персонажам сказок, на протяжении трех лет выдавать себя за мужчину. Все выяснилось только в феврале 1945 года, в бою под городом Бунулау, когда снаряд «тигра» пробил башню и зацепил Сашу осколком.

Минометчицы. Разведчицы. Связистки. Водители и регулировщицы. Бойцы "внутреннего фронта" из 1-й женской добровольческой стрелковой бригады войск НКВД, предназначавшейся для борьбы с дезертирством и бандитизмом в ближнем тылу. И, конечно же, "сестрички".

Что для них было тяжелее всего? Возвращаться. Там, на ступенях Рейхстага, в немецких, чешских и австрийских городах в тот момент, когда прозвучали первые выстрелы в честь этой выстраданной Победы, тысячи женщин в военной форме вдруг поняли, что с этого момента им придется заново учиться быть теми, кем они были до войны:

"Не могу... Не хочу вспоминать. Я была три года на войне... И три года я не чувствовала себя женщиной. Мой организм омертвел. Менструации не было, почти никаких женских желаний. А я была красивая... Когда мой будущий муж сделал мне предложение... Это уже в Берлине, у рейхстага... Он сказал: "Война кончилась. Мы остались живы. Нам повезло. Выходи за меня замуж". Я хотела заплакать. Закричать. Ударить его! Как это замуж? Сейчас? Среди всего этого - замуж? Среди черной сажи и черных кирпичей... Ты посмотри на меня... Посмотри - какая я! Ты сначала сделай из меня женщину: дари цветы, ухаживай, говори красивые слова. Я так этого хочу! Так жду! Я чуть его не ударила... Хотела ударить... А у него была обожженная, багровая одна щека, и я вижу: он все понял, у него текут слезы по этой щеке. По еще свежим рубцам... И сама не верю тому, что говорю: "Да, я выйду за тебя замуж".

Но рассказывать не могу. Нет сил... Это надо еще раз все это прожить...".

Алексей Байков

Фото: ИТАР-ТАСС

Большинство приведенных в статье цитат взяты автором из книг Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо" и Александра Дюкова "За что сражались советские люди. Русский НЕ должен умереть".