Новости

Новости

28 января 2018, 00:03

Культура

Директор Центра им. Люмьер: "В России очень мало специалистов по фотографии"

В Центре им. братьев Люмьер открылась выставка работ голливудского фотографа Дугласа Киркланда "За кулисами". На его снимках запечатлены уникальные моменты из жизни Коко Шанель и Мэрилин Монро, Марчелло Мастроянни, Софи Лорен, Мэрил Стрип, Питера О'Тула и многих других людей, ставших легендами. Директор центра Наталья Григорьева-Литвинская объяснила нам, почему в России до сих пор спорят о том, является ли фотография искусством, и зачем было второй раз открывать скандальную выставку Джока Стерджеса.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– Почему именно сейчас, после Стерджеса, в Центре фотографии им. братьев Люмьер открылась выставка работ Дугласа Киркланда?

– Я 20 лет занимаюсь фотографическим искусством, у нас огромная коллекция – более 12 тысяч отпечатков. Я даже не представляю, сколько там фотографов! Но, когда мы формируем свою выставочную деятельность заблаговременно – за год, за два (это зависит от сложности проекта), здесь должны быть определенная поступательность и разнообразие жанров, которые мы пытаемся показывать нашему посетителю. Поэтому все выставки абсолютно разные, нельзя сказать, что мы чему-то отдаем предпочтение, а чему-то − нет.

Я занимаюсь этим профессионально, поэтому у меня просто не может быть “любимых фотографов”. Я люблю все достойное − достойное того, чтобы быть показанным в музее. Поэтому Дуглас Киркланд здесь. То, что он делает, – это особый жанр фотографии. В России таких фотографов мало: был Игорь Гневашев, который работал на съемках "Иди и смотри" Элема Климова и у гениального Тарковского, был Микола Гнисюк. Есть безусловно и сейчас фотограф на сьемочной площадке, но у нас теперь эти фотографии используются для промоушена картин, а изначально предполагалось, что режиссер приглашает фотографа на площадку, чтобы тот помогал ему создавать фильм, потому что в то время, когда фильмы снимались на пленку и долго монтировались, фотограф уже вечером приносил отпечатки со съемочного дня и режиссер мог видеть, что у него получается. Но если вы работаете с великим режиссером и великими актерами, то и сам материал становится не просто архивным материалом, но великим материалом! Потому что вы фиксируете те жизненные моменты, которые происходят не только на площадке, но и за ее пределами. Хороший фотограф камеру никогда не убирает!

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

Голливуд – это мясорубка всего живого. Киркланд работал на съемках 170 фильмов и на протяжении 60 лет оставался там востребованным. Конечно, у него была определенная доля везения, но все же тот уникальный фотографический материал, которым он обладает – дорогого стоит. Поэтому Дуглас, конечно, уникальное явление. И мы далеко не все показали, нам приходилось учитывать в кураторском отборе работы из тех фильмов, которые хорошо знакомы российскому зрителю. Мы хотели, чтобы наш посетитель видел и узнавал героев, потому что публичность великих актеров и великих режиссеров прибавляет значимости кадрам Киркланда.

– Конечно, эти работы очень узнаваемы за счет героев. Однако далеко не все ваши выставки привлекают аудиторию громкими именами и известными снимками. Вы осознанно чередуете такие популярные и, условно говоря, непопулярные, более тонкие и интеллектуальные проекты?

– У меня есть стратегия показывать разных фотографов для того, чтобы помочь зрителю сформировать свои предпочтения в фотографическом искусстве. У нас есть для этого целый кураторский отдел. Невозможно все время давить на одну ноту. Есть кураторы, профессионально настроенные и отдающие предпочтение советскому периоду фотоискусства в нашей стране , кто то прекрасно разбирается в современных тенденциях фотографии которая уже полноценная часть современного искусства. За 20 лет и Центр Фотографии и Галерея братьев Люмьер показали более 200 проектов, заново открыли Литовскую школу фотографию, показали Харьковскую и Минскую школы, сделали огромный пласт работы по советской фотографии. Поэтому каждая выставка пытается рассказать о каких-то фотографических судьбах, а именно о влиянии одного периода или школы на другой, и что сегодняшняя фотография стала такой совершенно не случайно.

Когда мы делали, например, выставку о Северной Корее, мы собрали для проекта работ 13 западных фотографов, а также большую часть посвятили советскому репортажу, пытались показать разность между тем, как воспринималось это государство советским фотографом-репортажником, и тем, как она воспринималась западными фотографами тогда и сейчас – там был и Мартин Парр, и Эддо Хартман, и многие другие. И у каждого из этих мастеров совершенно свой взгляд на проблему, свой язык, которым он рассказывает о той действительности, заставляя вас думать. Это и есть главная задача фотографа.

Одри Хепберн. Фото: Дуглас Киркланд/предоставлено пресс-службой Центра фотографии им. братьев Люмьер

– Но перед вами как перед менеджером стоят не только эстетические задачи, но и коммерческие – заставить публику вернуться.

– Давайте разобьем нашего любимо посетителя на целевые аудитории. Какие-то выставки имеют большую целевую аудиторию, какие-то – меньшую. У каждой выставки свой посыл и своя цель, как и у автора чьи работы мы показываем так и у куратора который эту выставку нам собирает в определенном формате восприятия. Собирательный образ нашего посетителя очень привлекателен. Он развивающаяся личность, чувствующая потребность в эстетике восприятия, знаниях. Абсолютно независимая, живущая в современном международном пространстве, готовая рассуждать и иметь свою личную точку зрения. Он не выбирает – пойти ему в торговый центр или все-таки на выставку. Скорее, он выбирает между выставками в разных музеях. Поэтому наша задача – в рамках искусства фотографии микшировать разные вещи, но все они должны быть качественными.

Когда мы показываем советскую фотографию, к нам приходят люди более старшего поколения, когда делаем фестиваль PhotbookFest – более молодые. Мы даже делали опрос на прошлогоднем фестивале, и оказалось, что больше половины посетителей оказались в Центре Фотографии впервые. Многие приезжали из других городов, так как далеко не везде есть те кураторские высказывания в области современной фотографии которые так им необходимы. Это синергия, которая должна возникать между молодыми художниками, кураторами, издателями, дизайнерами – все это те минимальные задачи, которые мы ставим перед собой когда организуем PhotbookFest каждую весну. У нас маленькое музейное пространство, чуть больше тысячи квадратных метров, но нам удалось сделать его очень значимым для нашего посетителя.

Коко Шанель. Фото: Дуглас Киркланд/предоставлено пресс-службой Центра фотографии им. братьев Люмьер

– Ну у вас действительно очень мало выставок молодой фотографии.

– На самом деле, у меня есть человеческая кураторская миссия, которую я несу всю жизнь, и естественно, я считаю, что я должна помогать зарождению молодой российской фотографии. Сегодня я могу это делать только с помощью фестиваля Photobookfest, в этом году он должен стартовать 19 апреля. Конечно же те выставки, которые мы делаем во время Photobook-феста – это, конечно же, чистое меценатство. Но это то, что я обязана делать – то есть собирать деньги на каких-то успешных проектах, но инвестировать это в развитие молодой фотографии, потому что она не сможет сама выжить и ее на сегодняшний день никто не поддерживает. У нас не ни рынка, ни галерей. Когда мы начинали в 2001 году в ЦДХ, за 6 лет появилось 5-6 фотогалерей, сейчас опять никого нет – все разорились окончательно. В этих экономических условиях выжить нереально, если ты галерист молодой российской фотографии.

Есть вещи, которые нужно выращивать, в том числе и молодую фотографию. Этим должны заниматься именно галеристы и менеджеры. Фотографы должны снимать серию за серией, серию за серией, и только через несколько лет у них появится порядка 20-30 топовых работ, с которыми он сможет прийти к нам. Им необходимо откурировать голову, а единственная, по большому счету, школа, которая формирует мировоззрение – это школа Родченко. Высшего образования в области фотографии в нашей стране так и нет. Поэтому есть вещи, которые просто необходимо делать, если уж ты считаешь себя причастным к формированию рынка . Кстати, то же самое касается выставки Стерджеса. Почему мы открыли его второй раз? Можно было спокойно себе делать выставки и просто принять тот абсурд, в который попал Центр и мои сотрудники. И все это означало бы, что такая ситуация с закрытием выставки была допустима, а это было бы губительно для всего арт-рынка в целом.

– У вас было понимание, почему такая ситуация сложилась именно вокруг выставки Стерджеса?

– Я по началу давала очень много интервью на этот счет, а потом перестала. Я думаю, что можно сказать, что так звезды сошлись. Наверное, просто кому-то нужен был скандал в тот период времени, а Стерджес просто попался под руку. Может быть даже долго искали момент и, наконец, нашли. За сутки вывести в топ тем выставку, которая уже висела три недели, к которой ни у одного средства массовой информации не возникло ни одного вопроса, анонс которой Министерство культуры повесило к себе на сайт – и никого ничего не смущало, но одного определенного момента, после которого выключить запущенный механизм было уже невозможно. Нас никто не хотел слушать, все интервью резались, и мы перестали что-либо пытаться объяснять .

Джок Стерджес. Серия "Без смущения". Фото предоставлено пресс-службой Центра фотографии им. братьев Люмьер

– Сработал ли этот антипиар на популярность второй выставки Стерджеса?

– Это какой-то дилетантский вопрос. Объясняю как работает музейный бизнес: здесь три зала, три выставки. когда открывается новый проект, то на него идут все, потом волна сходит, а под конец все хотят успеть сходить и выставка снова начинает быть посещаемой. Мы открыли Стерджеса в начале декабря и выставка пришлась на праздники, а на них – всегда огромная посещаемость. Плюс мы закрывали в начале января выставку Себастьяна Коупленда по Арктике, которая прошумела отлично и всеми была обожаема. И если посмотреть распределение людей по залам, то у Коупленда людей было значительно больше. Поэтому сказать, какая выставка принесла нам посещаемость – трудно. Нет, естественно это вызывает бурю интереса у СМИ. Но вы же должны понять, что это какая-то ваша отдельная история СМИ – люди это не читают. Им эти темы не интересны. Люди ходят на выставки перезагружатся от обыденности, получать новые впечатления, общаться с интересными им людьми . Нет, может быть есть, конечно, отдельный класс людей, которые любят что-то скандальное, но я вам честно скажу, единственное, что я заметила в посещаемости – пришли пожилые люди, которые в принципе к нам не ходят. Видимо все таки на всякий случай проверить, не повесили ли мы чего то лишнего.

– Знаете, я спросила вас лишь потому, что у меня самой об этой выставке спрашивали те, кто в принципе по музеям никогда не ходит.

– Ну некоторые люди любят скандалы, а потом, это была первая несчастная выставка, и, я надеюсь, последняя, которую так закрыли. Это, скорее, были любопытствующие, чем реальные посетители. Число людей, которые ходят на выставки постоянно. Оно не может радикально увеличиться или уменьшиться в разы, какой бы скандал вы не привезли. Единственный взрыв у нас был с Серовым – но там совершенно другая история. Это была народная выставка, чью популярность во многом обеспечил визит Владимира Владимировича. Мы такими не занимаемся.

У фотографии в нашей стране своя история музейного восприятия, большинство музеев в стране просто не работает с этим видом искусства. Допустим, если для США – это первичное искусство, и первая галерея, которая занималась продажей фотографий, открылась там в 1905 – вы можете себе это представить! – году, то у нас в 1905 году фотографировать умели несколько человек на всю страну. Наша галерея открылась в 2001, то есть это сто лет разницы, а это несколько поколений развития и формирования отношения к фотографии! Того же Серова мы знаем из учебников "Русской речи", которые иллюстрировали репродукциями его картин. Нам это прививали, водили классами в Третьяковскую галерею. И наверное, должно пройти какое-то время, чтобы к фотографии стали относиться по-другому.

Джек Николсон. Фото: Дуглас Киркланд/предоставлено пресс-службой Центра фотографии им. братьев Люмьер

– Тем не менее у той же Третьяковской галереи нет ни отдела, ни специалистов по фотографии.

– Специалистов, которые бы серьезно занимались исследованием фотографического искусство в России очень мало. Однажды мы делали выставку "Советское фото" к юбилею одноименного журнала, в которой мы рассказывали всю историю развития советской фотографии. На мой взгляд, это была одна из самых шикарных выставок, которые мы делали. Мне тогда позвонили все фотографы,все специалисты которые есть в России, но не сказать, что был какой-то взрыв с точки зрения прессы, потому что опять же – никто ничего в этом не понимает. Специалистов, которые могли бы оценить мою выставку и написать о ней, нет, потому что этому нигде профессионально не учат. Есть курс Артема Логинова в РГГУ, но и тот факультативный. Но когда я встречалась с иностранными коллегами, каждый мне сказал, что слышал об этом проекте и что его надо везти на запад. Но тут уже возникает другая проблема, которую вам в голову не приходит: когда мы привозим советскую фотографию на запад и показываем западному зрителю, он считает, что мы занимаемся пропагандой идеологии. Кураторы заинтересованы в этом, руководители музеев – далеко не всегда.

– Но пока Зельфира Трегулова не будет выставлять работы Юрия Абрамочкина, Дмитрия Бальтерманца или Виктора Ахломова, отношение к фотографии не изменится.

– Давайте не будем возлагать все задачи на Третьяковскую галерею, у них своя коллекция и именно ей и ее темами музей и должен заниматься. Вот приглашение Алены Долецкой для раскрутки бренда "Третьяковская галерея" – это прекрасное менеджерское решение. Я бы тоже никогда не стала заниматься видом деятельности, в котором я ничего не понимаю. Мне даже в голову это не придет. Поэтому я хорошо понимаю Зельфиру, у нее и так огромное количество работы и колоссальные фонды, а фотография – это совершенно отдельная история. Для этого у нас от лица московского правительства есть Ольга Львовна [Свиблова]. Она делает все, что может. А потом – вы же понимаете – бюджетов нет, спонсоров нет, "мизулины" с "петрунько" выставки закрывают. И после этого она приходит к нам на открытие выставки про Северную Корею и говорит: "Я тебе завидую, что ты можешь такую выставку открыть!"

– Почему?

– Ну потому что к ней возникают вопросы. А я никому не подчиняюсь. Я не должна ни у кого утверждать свой выставочный план и, надеюсь, до этого не доживу.

Фото предоставлено пресс-службой Центра фотографии им. братьев Люмьер

– И, как вы уже отметили несколько раз, несмотря на это, вам удалось выжить в этой непростой экономической ситуации. Это получается благодаря выставкам или благодаря продажам фотографий?

– Сложно сказать… Центру в этом году будет уже восемь лет. Были годы, когда Центр Фотографии кормил Галерею, потом мы закрыли галерею в ЦДХ, переехали сюда и открыли ее на территории самого Центра фотографии. В 2010-13-м годах Центр посещало очень много людей, – думаю, сработал эффект новизны. В прошлом году уже маленькая Галерея кормила Центр. Но вообще, вы знаете, это зависит от огромного количества факторов: например, когда нам на три месяца закрывали мост, и люди попросту не могли попасть на Красный Октябрь, естественно, это сказывалось на посещаемости. Вот наша экономика! Или, например, однажды мы хотели привезти на автобусах детей из детских домов, однако из-за стройки не смогли этого сделать. Эти нюансы кажутся ерундой, но они меняют всю картину. Как бы мы не кричали, что занимаемся искусством, мы работаем в досуговом бизнесе, а это априори говорит о том, что ваши услуги должны быть комфортными. И если человек к вам однажды не смог дойти из-за мощей [св. Николая Чудотворца, которые привозили в 2017 году в Храм Христа Спасителя, из-за чего пешеходный мост, по которому можно добраться до Центра фотографии, был закрыт на два месяца], то не факт, что он соберется к вам второй раз.

В Галерейном бизнесе все по иному, люди которые увлечены коллекционированиям придут и доедут к вам всегда . Я сама коллекционер и клиенты Галереи близкие по духу мне люди. Это маленький мир в который не просто зайти, но очень тяжело выйти. Здесь своя экономика, она гораздо проще чем музейная, но точно также зависит от всех политических катаклизмов. В музее ценны проекты и идеи, а в маленькой Галерее каждая работа. Оба эти бизнеса мои дети и сейчас уже трудно сказать, кто из них любимый.

закрыть
Обратная связь
Форма обратной связи
Прикрепить файл

Отправить

закрыть
Яндекс.Метрика