Андрей Звягинцев: "На показе "Левиафана" люди смеялись больше часа"

Режиссер Андрей Звягинцев о съемках и трагедиях жизни

Не так давно картина Андрея Звягинцева "Левиафан" получила в Каннах приз за лучший сценарий. Российская премьера фильма состоится в конце сентября. Чтобы сохранить интригу, ленту даже не показывали на ММКФ. Зато на днях в кинотеатре "35 мм" можно было увидеть предыдущую работу Звягинцева "Елена", а сам режиссер ответил на вопросы зрителей.

Фильм "Елена" – это история о пожилой женщине, живущей в хорошем доме с богатым мужем. Ее жизнь не так благополучна, как кажется на первый взгляд: сын – безработный алкоголик, внук-оболтус не может поступить в университет. Муж Елены считает, что сын должен сам исправить свою жизнь.

Корреспондент M24.ru посмотрел картину "Елена" и посетил встречу с Андреем Звягинцевым. Режиссер рассказал о символизме в картине "Елена", трагедиях современной жизни, работе над "Левиафаном", будущих планах и о выборе саундтреков.

ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ!

Кадр из фильма "Елена", "ворона-москвичка". Фото: az-film.com

- Здравствуйте, Андрей. В фильме много долгих планов, для чего это? И символизирует ли что-нибудь ворона в начале картины?

- В вороне нет никакого символизма - просто, как я люблю говорить, "ворона-москвичка". Мы писали сценарий на старом Арбате, там у нас было подвальное помещение, и вороны так каркали, что просто вошли в этот фильм. Это образы, пришедшие помимо нашей воли. Вороны должны были сначала пролететь мимо камеры, такая у меня была мечта. Ровно на том уровне, где хотелось. Это очень трудно, практически невозможно сделать. Птицы пролетают не между оптикой и стеклом балкона, а за камерой - это компьютерная графика. А те, что сидят в кадре – настоящие, живые, дрессированные вороны, одна из которых сидела ровнехонько по намеченному нами кресту, хоть ее никто и не просил.

Что касается длинных планов…честно говоря, тут не было задачи создать драматическое напряжение. Просто ты в какой-то момент приходишь к решению, что вот один эпизод должен быть длинным – тот самый, когда Елена заглядывает в комнату, возвращается и сжигает бумаги. И тут я понял, что в фильме должен быть убаюкивающий прием с длинными планами, создающими состояние рифмы и целостности картины. В 1988 году я случайно увидел фильм "Приключение" Микеланджело Антониони, ничего не зная о нем. Я тогда учился на втором курсе актерского факультета в ГИТИСе, мечтая только об актерской карьере. Он использовал в этой картине длинные планы, за что его освистали в 1960 году в Каннах. Он не получил никакой награды, так как был совершенно не понят. Антониони перестал рассказывать истории, которые спешат себя показать, а стал наблюдать за человеком.

- Чем оправдывается трагедия всех ваших героев, если смотреть с небес?

- Ну если с небес смотреть, то вообще все оправдано. Мы копошимся, что-то с нами происходит, и все трагические для нас обстоятельства в мгновение нашей жизни в масштабе времени - просто обрыв цепи событий, происшествий. Любая драма не бывает трагедией, а трагедия как жанр она для чего создается? Не для того, чтобы ты задавал себе вопросы, а для того, чтобы ты посмотрел, как в зеркало, на возможные варианты. Чтобы ты пережил классический катарсис – те переживания, когда ты входишь в пространство, куда в жизни, возможно, и не войдешь.

Кадр из фильма "Елена". Фото: az-film.com

- Почему абсолютно все главные герои "Елены" такие угрюмые?

- Позволю себе пошутить – вы можете себе представить, чтобы все эти герои сидели бы за столом, ходили по комнате и улыбались? По большому счету в фильме можно насчитать четыре диалога. Все персонажи схвачены конкретной темой, это не все великолепие и многообразие мира жизни в Москве или на окраине – это просто срез. В "Левиафане", кстати, будет повеселей. Правда - на показе "Левиафана" люди смеялись больше часа.

- Почему "Левиафан" не был показан в рамках ММКФ?

- Мы действительно думали показать картину в рамках ММКФ. Можно было бы сослаться на то, что мы до сих пор не получили прокатного удостоверения, но это техническая причина. Организаторы фестиваля хотели, чтобы фильм был. Не показывать картину решил продюсер, поскольку прокат намечен на сентябрь, и нужно аккумулировать ожидание.

Кроме того, это сведет на нет спойлеры. Ведь наша пресса пишет о фильме 20 строк и в них зачем-то рассказывает весь сюжет. Ты все фишки прячешь со страшной силой, делаешь все, чтобы зритель лишь на 50-й минуте в зале по-настоящему ахнул от удивления. А в прессе просто берут и пишут. Ты два года делаешь кино, а они раз - и выпустили статью с сюжетом. В двух или трех интернет-изданиях я попросил редакторов убрать некоторые строки, которые чистого вида спойлеры. Еще была история, когда после показа "Возвращения" один человек добавил к своему тексту фото отца, который лезет по лестнице и снизу написал: "Отец за две минуты до гибели".

Кадр из фильма "Возвращение". Тот самый отец. Фото: az-film.com

- Зачем люди искусства используют нецензурную лексику?

- Вы знаете, есть русская пословица о том, что если что-то запретить, это сразу хочется попробовать. Едва ли я найду людей, которые будут не согласны с тем, что сейчас происходит какой-то абсурд, нелепость, глупость и бросок в никуда, в дремучее прошлое…даже не знаешь, как на это реагировать. В кинематографе, мы, пожалуй, после Ирана вторая страна по запретам. Я однажды был в Иране, и впечатление мое очень странное. Во-первых, алкоголя там нет вообще нигде. Во-вторых, когда я женой вышел на улицу и взял ее за руку, сопровождающий группы сказал: "Don’t touch". То есть мужчина не может взять за руку женщину на всей территории государства.

Я не знаю ни одной мало-мальски значимой в кино страны, в кинематографе которой не звучала бы эта самая ненормативная лексика. Я уже с некоторыми людьми разговаривал на эту тему, и они удивляются, как же можно кино снимать. В "Елене" бранные слова выскакивают сами собой, мы были очень деликатны.

Кадр из фильма "Левиафан". Фото: az-film.com

- А как насчет "Левиафана"?

- Насчет "Левиафана"…вы наверняка знаете, что в прессе много говорят о том, что его хотят запретить из-за ненормативной лексики – это все слухи. Такое впечатление, что в фильме "Левиафан" только брань и звучит - это не так, ее там очень мало, совсем мало и все необходимо. Я очень серьезно взвешивал, могут ли эти слова здесь звучать или нет, и понял, что это язык, это правда, а правда – это и есть красота. Другой вопрос, что человек должен чувствовать меру, должен понимать, в каких обстоятельстве можно употреблять мат, а в каких нет. Ведь язык живет сам собой, он рождается вне наших законов и исследований, он есть живой организм.

Монтажа "Левиафана" не будет - ни кадра не вырежут. Когда человек будет произносить бранные фразы, будет обрезываться звук. Однако меня это смущает сильно, потому что ты входишь в пространство, живешь в нем, и тут в какой-то момент тебя оттуда выбрасывают. Сейчас мы решаем, когда будет прокат. Я думаю, что до 26 сентября фильм выйдет в прокат.

[html][/html]- Кто писал музыку к "Левиафану"?

- Меня совершенно сразила музыка, которая звучит в "Левиафане", финальный трек. Это одно из сочинений Филипа Гласса. Весь период монтажа - два с небольшим месяца - я ездил к монтажеру, которая жила в 10 минутах езды на велосипеде, вставлял в уши десятиминутный трек, и он меня сильно вдохновлял. Кстати, симфония Гласса звучит и в фильме "Елена". Мы написали Глассу письмо о том, что хотим использовать третью часть его третьей симфонии. Агент Филипа сказал, что тот готов написать новую композицию для фильма. Это был неожиданный поворот, мы чуть в лужу не сели, потому что третья часть третьей симфонии идеально подходила к фильму "Елена". Мы договорились, что привлечем его в новом проекте. Когда мы делали "Левиафана" и вновь написали агенту, он сказал, что у Гласса уже все расписано на полгода вперед, и я выбирал из того, что есть, и нашел.

Андрей Звягинцев. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Над чем вы сейчас трудитесь?

- Во-первых, мне сейчас придется заниматься с прессой. Когда ты делаешь фильм, ты ничего не понимаешь, ты его чувствуешь. Когда заканчивается работа над фильмом, ты выдыхаешь. И в этот момент начинается работа над интервью, над поддержкой картины в прокате. Дело это полезное, но, пожалуй, самое мое нелюбимое, потому что надо ездить по всем фестивалям, ездить на премьеры. Это не так, что ты приехал в прекрасный город Буэнос-Айрес и с утра до вечера отдыхаешь. Это три-четыре дня непрерывных встреч и интервью, рутина, которая не позволяет тебе освободиться.

По интонациям Александра Роднянского я вижу, что он хочет запуститься с одним из замыслов, которые все эти годы были у него на столе. Это все большие сценарии, все три картины исторические, для них необходимо крупное строительство. Есть еще один - про 1015 год, Киевскую Русь. И через полгода, я надеюсь, мы запустимся.

Кадр со съемок "Возвращения". Фото: az-film.com

- Как вы выбираете актеров?

- У тебя есть представление о том, каким мог бы быть тот или иной персонаж, а дальше весь процесс заключается в поиске идеально подходящего актера. Это просто поиск Дмитрия, поиск Николая, поиск Елены. Особые случаи – это Роман Мадянов и Елена Лядова, потому что мне было мало шести дней работы с Лядовой – лишь к последнему дню она вдруг стала проявлять себя по полной, раскрылась.

Что касается Романа, в "Левиафане" есть сцены, когда он по сюжету находится в алкогольном опьянении, в таком крепком подпитии. Я подошел к Роману и говорю, что у нас условие – если актер хочет выглядить более естественно в таких кадрах, то может выпить. На что он ответил: "Нет, нет, я на таланте". Просто мышечную реакцию глаза, эту бездну в глазах невозможно сыграть так, чтобы "глаз не выдал". Но когда я увидел, что делают актеры…это было просто восхитительно! Тут я снова убедился, что талант частенько оставляет тебя в состоянии растерянности.

- Вы пересматриваете свои фильмы?

- Фильмы я не пересматриваю. Исключение составляет только фильм "Возвращение", и теперь "Изгнание", потому что мы реставрируем копии – уже сделали "Возвращение". Пересматривать нет нужды, потому что я фильмы знаю наизусть – три месяца монтировал каждый - и просто не хочу их смотреть.

- Вы долгое время болели Достоевским. Какое его произведение вы любите больше всего?

- Моя встреча с Достоевским началась в юности, с "Записок из подполья". Я помню чувство, когда меня накрыло, когда я прочитал "Братьев Карамазовых". Для меня это был тот самый краеугольный камень. У него есть и слабые сочинения, например, рассказ "Хозяйка", а есть совершенно невероятные вещи – "Сон смешного человека".

Андрей Звягинцев. Фото: az-film.com

- Недавно прошел фестиваль "Кинотавр", где вы были председателем жюри. Какие у вас впечатления от роли председателя жюри?

- Главное мое решение - я больше никогда не буду председателем жюри. Ощущения такие: я включил какой-то в себе тумблер, перевел себя в регистр щедрого отношения к происходящему - мне нравились почти все картины, практически все из 14. Во всех находилось что-то выдающееся, было ощущение праздника. Все решения – это общее, коллегиальное мнение, то есть это мнение всех семерых в совокупности. Второй голос председателя, который позволяет ему настоять на каком-то решении, он на самом деле редко используется.

- Вы сами готовы стать учителем, преподавать в киностудии?

- Что касается преподавания, честно скажу - нет. Я не то, чтобы не готов, я даже не знаю, что я могу рассказать, кроме своих баек. У меня нет никакого метода или способа, потому что он формируется походу дела, он сам себя диктует.

- Есть ли в вашей жизни учитель, человек, к которому вы обращаетесь, когда у вас есть сомнения?

- Про учителя сложно ответить, потому что у меня нет такого пункта, куда бы в трудную минуту мог прийти и задать свой вопрос. Мне кажется, что человек сам находит ответы, он один всегда знает, что надо делать.

Андрей Звягинцев. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий