Российские абитуриенты предпочитают нашему образованию зарубежное

Фото: ИТАР-ТАСС

В прошлом году появился список из 30 вузов и 262 филиалов, которые должны быть реорганизованы. Основной метод – присоединение к более успешному учебному заведению, при этом студентам гарантировано право закончить учебу по своей специальности.

Гости программы:

Борис Падалкин, первый проректор по учебной работе Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана;

Татьяна Илларионова, доктор философских наук, профессор, ученый секретарь совета МИГСУ, профессор кафедры государственного и муниципального управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ;

Евгений Князев, директор Центра университетского менеджмента Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики", директор Института системного анализа и управления в профессиональном образовании РУДН.

Какие университеты следует закрыть и как это сделать с наименьшими потерями?

Борис Падалкин: Конечно, возникает огромная потребность в специалистах со средним образованием, с начальным профессиональным образованием, но с нормальным образованием, а не с какими-то "липовыми корочками".

Какой критерий эффективности?

Борис Падалкин: Мы должны помнить: если мы говорим об учебе в вузе, то это тяжелый труд, и у студента, который на самом деле учится, мало времени на побочные увлечения.

Татьяна Илларионова: Мы должны при рассуждении того, какое образование мы даем, иметь ввиду конечную цель, ту самую экономику. Нужно принимать в расчет очень много факторов, в том числе и региональный, и профессиональный должны играть ключевые роли.

Евгений Князев: Министерство сейчас предлагает уже второй раз провести узкий мониторинг неэффективности. Это всего лишь прелюдия к основному разговору. У нас объявлено, что будут реорганизовываться неэффективные вузы путем присоединения к лидерам. Я считаю, что это далеко не единственный инструмент, который может быть применен. Тут можно использовать антикризисное управление, например, можно обновить команду.

А вот недавно совершенно была история с присоединением Торгово-экономического университета, который тоже решили реорганизовать и распустить, а студентов отправить в академию Плеханова. И студенты забастовали. Почему возник такой вопрос, потому что они не осилили бы Плехановку?

Евгений Князев: Присоединение ничего не решит, если не будет дальше интеграции объединенных университетов, не будет реального обновления содержания технологий образования и лиц, которые это образование организуют. Это право студентов выразить свое мнения, но нельзя отрицать, что это и право государства, которое является учредителем, - принимать решения о том, что делать с подведомственными учреждениями.

Татьяна Илларионова: При реорганизации такой очень чувствительной сферы, которая лежит в основании нашего общества, как система высшего образования, нужно тысячу раз все взвесить, обсудить, продумать, выбрать оптимальную модель той или иной реорганизации. Есть немало примеров в регионах, когда слияния, поглощения произошли, а коренных улучшений не случилось. Эти регионы встают перед новыми проблемами. Огромное количество людей остаются без работы, молодежь не получает мест для обучения, с ними надо что-то делать. А самое главное, что страдает репутация.

Борис Падалкин: Мы говорим о головных вузах. Подавляющее большинство студентов, которые оказались в условиях реорганизации сети высших учебных заведений, - это студенты филиалов. Приведу пример: одна из областей в Поволжье – город с населением порядка 200 тысяч человек. Там три филиала разных вузов: в одном обучается 84 студента, во втором – 170, и в третьем тоже меньше двухсот человек. Это та самая девальвация диплома, о которой мы говорим. Конечно, допускать этого нельзя, потому что эта тень ляжет на всех.

Планируют также оценивать качество работы университетов по доле студентов-иностранцев. Не кажется ли вам, что прошли те времена, когда сюда ехали со всего мира, и у нас был такой международный фестиваль студентов?

Татьяна Илларионова: Тогда приезжали люди, потому что они могли рассчитывать на очень серьезную финансовую поддержку. Либо за их обучение платило государство, приславшее этого иностранца к нам, либо эти расходы на себя брала наша страна. То есть они не были озабочены, где достать денег на обучение и проживание, и все силы были брошены на получение образования. Сегодня в России Бюджетный кодекс запрещает напрямую оплачивать иностранных студентов.

Евгений Князев: Это не совсем так, у нас есть система государственных стипендий для иностранных граждан – это несколько десятков тысяч стипендий, и решается задача увеличения этого количества. То есть здесь бюджетных ограничений нет, потому что это действительно инвестиции в международный имидж.

Борис Падалкин: У нас обучается несколько сотен иностранных граждан на технических специальностях – это будущие инженеры-технологи, конструкторы, разработчики новой техники. Это представители практически всех без исключения государств мира и ближнего зарубежья: государства Центральной Европы, Восточной Европы и страны СНГ. Правовой статус этих студентов точно такой же, как и граждан других стран – это иностранцы, но спрос на российское образование там очень высок. И на него надо откликаться, надо удовлетворять, если есть международный рынок образовательных услуг, и на этом рынке определенная конкуренция. Не будем мы их брать на учебу – это сделают другие.

Российское образование ведь надо подтверждать во многих странах. Что такое российский диплом для развитой страны?

Татьяна Илларионова: Люди, которые молодые годы провели в каком-то иностранном государстве, остаются друзьями этого государства на всю жизнь, потому что они обрастают связями, сохраняются добрые воспоминания. Образование – это один из инструментов, которым строят благоприятный внешний мир. Но сегодня у нас есть и другая проблема – очень много российских студентов хочет учиться за рубежом. И при этой конкуренции, когда они выбирают между многими отечественными вузами и каким-то иностранным образовательным учреждением, очень многие делают выбор в пользу иностранного вуза.

Борис Падалкин: Нужно уже сегодня к этому готовиться: готовить программы, материальную базу, лаборатории и создавать условия, чтобы привлекать ребят в магистратуру в России.

Татьяна Илларионова: Здесь немаловажным фактором является язык обучения. Потому что, если мы приняли решение сделаться частью международного образовательного пространства, если мы выдвигаем критерии к вузам, то мы должны практиковать и развивать иностранные языки. Английский сейчас для многих стран – язык обучения.

Евгений Князев: Со вступлением Российской Федерации в ВТО образовательные услуги могут оказываться уже у нас зарубежными образовательными организациями. Однако ряд ведущих университетов типа Гарварда приняли решение выложить в интернет весь образовательный контент своего университета и сделать его доступным для освоения. Это же вызов не только России, но и всему образовательному миру. Суверенитет системы возможен только при наличии сильных университетов, слабые должны уйти. Также нужно быть активным в коммуникации – это языки и современные технические средства.

Не слишком ли много у нас в стране высших учебных заведений?

Евгений Князев: Я бы ответил, что хороших университетов много не бывает. Но университетов в подворотнях быть не должно, и здесь надо четко видеть эту границу, так как она делает уязвимой всю нашу систему.

Эти университеты теперь стали хитрее и из подворотен ушли в интернет. И появилось онлайн-образование.

Татьяна Илларионова: Я думаю, что использование интернета для обучения – это отличная современная возможность и мы должны этим пользоваться.

Евгений Князев: История европейских университетов показывает нам, что всегда шла борьба за студента и за свою репутацию и первое место. Для системы высшего образования очень важно, чтобы не было псевдовузов, чтобы не было тех, кто позорит всю систему, раздает дипломы просто так. Я сейчас не говорю о коррупционных проявлениях, но знаний нет за этими дипломами, и это самое страшное. Возникает недоверие к системе в целом.

Борис Падалкин: Полностью согласен. Например, челябинский трубопрокатный завод очень большое внимание уделяет своему имиджу. Они не пускают к себе на производство сотрудников, пока те не пройдут обучения в их корпоративном колледже. На оборудование этого колледжа ушло больше миллиарда. Такие расходы немногие вузы могут себе позволить и не за один год. Однако если человек придет и сломает прокатный станок, то расходы завода будут намного выше. Профессиональное сообщество активно обсуждает проблемы стандартов профессии. Что должен уметь, что должен знать человек, работающий по определенной профессии? Достаточно ли иметь только диплом для того, чтобы пустить к управлению каким-то сложным агрегатом или нет.

Татьяна Илларионова: С другой стороны, есть отрасли производства и экономики, которые сильно опережают в своем развитии любой образовательный стандарт. Сами профессии очень динамично меняют свое обличье и содержание. Задача образования не только научить вертеть эту пресловутую гайку, но и думать, мыслить, рассуждать, как в будущем эта гайка должна была бы быть закручена. То есть должны выходить люди с таким объемом знаний, который позволит им впоследствии произвести новые, то есть быть выше образования, которое они получили.

У нас очень популярны бюджетные отделения, где готовят будущих чиновников. Это государственное и муниципальное управление.

Татьяна Илларионова: Это вообще сердцевина всего образовательного процесса. Главная конкуренция сейчас именно в сфере управления. Хорошо живет та страна, которая хорошо управляется. Есть огромное количество стран, у которых нет ресурсов, людей, ничего того, чем располагает Россия, однако они успешно наладили свое управление. Сегодня очень интересна эта конкуренция в мировом масштабе. Как раз чиновники должны уметь стратегически мыслить и прогнозировать на 5, 10, 20 лет вперед.

Борис Падалкин: Нужно понимать, что образование не дается один раз и навсегда, образование должно идти непрерывно. Поэтому одна из важнейших частей вузов – это повышение квалификации. Сегодня это одно из тех направлений, которые будут очень активно развиваться в ближайшие годы.