Москва в огне: как горела столица с незапамятных времен до наших дней

Фото: ТАСС/ГУ МЧС России по Москве

Последние дни в Москве выдались богатыми на пожары – чего стоит один "самый крупный за последние 25 лет" пожар на Тушинском машиностроительном заводе. Обозреватель m24.ru Алексей Байков вспоминает всю историю московских пожаров, которые не один раз уничтожали город целиком и полностью.

Большие пожары Москвы

В истории любого крупного города ее главные вехи всегда отмечаются большими пожарами. Лондон, Сан-Франциско, Гамбург, Чикаго и Париж – все они горели неоднократно и со вкусом. Но наша Златоглавая умудряется выделяться и на этом фоне, фактически можно смело говорить о том, что история Москвы – это история ее великих пожаров. Значительная часть из них была связана с теми или иными вражескими нашествиями, но никак не меньше было эпизодов, когда загоралось "само по себе".

Не менее 15 раз город сгорал полностью, до тла, либо на три четверти. Более локальными считались пожары, обращавшие в пепел чуть менее половины городской застройки. Основной единицей административного учета в городах был церковный приход. И фраза летописца "20 церквей погоре" на деле означала, что сгорели не только здания самих храмов, но и вся застройка вокруг них.

По части пожарной опасности историческая Москва была близка скорее не к европейским городам, а к японским. Киото, Осака, Нагасаки и другие исторические центры Страны восходящего солнца застраивались деревянными домиками с перегородками из реек, обтянутых бумагой, – поэтому что бесконечные местные гражданские войны, что американские бомбардировки приводили к одинаково разрушительным результатам, а для самураев особой честью считалось служить не только в войске, но и в пожарной команде. На Руси ту же роль играли стрельцы.

В Москве точно так же, вплоть до начала ее превращения в мегаполис, значительная часть застройки была либо деревянной, либо имела деревянные перекрытия. К примеру, дом, в котором живет автор этих строк, был построен в 1920-х годах рабочим кооперативом, и в те времена из кирпича в нем были только несущие стены. Затем, уже после войны, к нему, как и ко всем аналогичным домам в квартале, были пристроены еще два этажа уже с перекрытиями из бетона – только это и спасло дом позапрошлой зимой, когда от брошенного окурка загорелась квартира на шестом этаже.

К тому же булыжные мостовые в товарном количестве стали появляться в Москве только в середине XVII века, а до этого уличное покрытие было деревянным – из уложенных накрест бревен, поверх которых крепился дощатый настил. То есть при крупных пожарах у москвичей в буквальном смысле начинала гореть земля под ногами. Добавим к этому практическое отсутствие противопожарных нормативов и полное пренебрежение теми, которые все-таки существовали, ну и уплотнительную застройку в бесконечных торговых рядах. В общем, если уж старая Москва загоралась, то горела она хорошо и на совесть.

Первые московские пожары

Первые московские пожарники

В 1480 и 1485 годах подряд два раза до тла сгорал Кремль, в 1488-м при пожаре посада сгорели 42 церкви и 5000 дворов.

В 1493 году сгорело Замоскворечье, а вместе с ним и половина города: Арбат, Неглинная, Сретенка, Петрова слобода, часть нынешней Остоженки, затем огонь перешел через реку и "из города торг загорелся и оттоле посад выгорел возле Москву-реку до Зачатия на Востром конце и по Васильевский луг, и по Все Святые на Кулишке".

Вот тут терпение у верховной власти лопнуло, и правивший тогда Иван Великий всерьез озаботился московской пожарной безопасностью. Для начала он приказал снести все церкви и дворы за Неглинкой и запретил ставить новые дворы ближе чем на 110 саженей к Кремлю. Учитывая, что применявшаяся урбанистами XV века городовая или государева сажень составляла 284,8 сантиметра, диаметр Ивановой "запретки" составил 2,72 километра, что весьма серьезно по меркам средневековых городов. Точно так же была очищена от строений и часть Замоскворечья напротив Кремля, а на их месте князь велел заложить Государев сад. Кроме того, он своим указом запретил москвичам топить летом бани и избы во всех случаях, кроме болезни или родов, под страхом сечения батогами.

Ремесленникам, чья деятельность была связана с использованием открытого огня, было приказано в срочном порядке переместиться за городскую черту. В самом Кремле был ликвидирован торг с деревянными лавками, а вокруг стен были вырыты водяные рвы. С 1494 года во время пожаров в Кремле начинал звонить специальный всполошной колокол, тогда же были созданы первые службы пожарной охраны "из торговых рядов по одному человеку с десяти лавок", а по городским улицам стали ходить регулярные патрули.

Заодно вследствие частных пожаров московские купцы додумались до аналога советских домостроительных комбинатов – покупателю предлагался готовый разборный сруб, который бригада молодцов могла поставить в указанном месте буквально в течение суток. Торговлю готовыми домами навынос застал, к примеру, побывавший в Москве в конце XVII века немецкий путешественник Георг-Адам Шлейссингер:

"Имеется в Москве большая площадь, называемая Базар дерева и домов. Там по местному обычаю всегда лежит много тысяч готовых домов со всем необходимым, что к ним относится, эти дома можно купить по сходной цене. Такие дома, а также большие и малые ворота сколачиваются где-то за городом, затем разбираются, и все это отвозится к зиме в готовом виде в Москву.

И все это покупается, так как происходят у русских очень большие пожары, в основном из-за восковых свечей, которые они втыкают около своих освященных картин, называемых иконы, и они горят там день и ночь".

Пожары при Грозном

В XVI веке пожары, разумеется, продолжились, и было их никак не меньше, чем в веке предыдущем, но в исторической памяти сохранились два из них. Первый – пожар 1547 года, который привел к посадскому восстанию, которое в свою очередь позволило будущему Ивану Грозному выйти из-под опеки семейства Глинских. Сразу же после пожара по городу прошелестел слушок о том, что во всем виновата бабушка великого князя княгиня Анна. Якобы по ночам она ходила на кладбища, разрывала могилы и вырезала сердца у покойников, затем сушила их и толкла в пыль, смешивала с водой и кропила этим эликсиром московские дома и улицы, отчего все и загорелось. В итоге толпа растерзала Юрия Глинского и нескольких человек из его окружения, а юный Иоанн испугался народного гнева и впал в меланхолию. Но тут к нему явился священник Сильвестр – и началась первая, "светлая" часть его правления.

А второй великий московский пожар стал итогом уже другой, "темной" его половины:

"12 мая, в день Вознесения, крымский хан пришел к городу Москве с более чем 120 тысячами конных и вооруженных людей. Так как царские воеводы и воины были в других городах как охрана, а москвичи не приготовлены, то названные татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения, какие там находились, были обращены в пепел, и я убежден, что Содом и Гоморра не были истреблены в столь короткое время… Утро было чрезвычайно хорошее, ясное и тихое, без ветра, но когда начался пожар, то поднялась буря с таким шумом, как будто обрушилось небо, и с такими страшными последствиями, что люди гибли в домах и на улицах… На расстоянии 20 миль в окружности погибло множество народа, бежавшего в город и замки, и пригороды, где все дома и улицы были так полны народа, что некуда было притесниться; и все они погибли от огня" (приписывается неизвестному английскому путешественнику).

Между тем нельзя сказать, что Грозный совсем уж не заботился о пожарной безопасности своей столицы. После пожара 1547 года был издан царский указ, который предписывал жителям Москвы иметь на крышах домов и во дворах чаны с водой. Указом 1550 года учреждалось стрелецкое войско, важнейшей задачей которого была борьба не только с неприятелем на поле боя, но и с огнем. Об этом свидетельствует и сложившийся комплекс вооружения стрельцов: вместо опорных рогаток, как у европейских аркебузиров, они использовали бердыши – топоры с лунообразным лезвием, крайне удобные при растаскивании горящих строений.

При Иване в Москве были проложены первые переулки – именно для облегчения доступа пожарных команд. И наконец царь завел нечто вроде ипотеки: тем, кто желал строить себе каменный дом, от казны выдавались для него кирпичи и блоки белого камня, рассчитаться за которые можно было в течение 10 лет. Известно, что в год смерти Ивана Грозного (1584) на эти субсидии была истрачена астрономическая сумма в 250 тысяч рублей. Для сравнения: среднестатистическая русская деревня со всеми строениями, но без душ, поскольку крепостного права тогда еще толком не было, стоила примерно 30–40 рублей.

Пожары XVII века

В следующем, XVII веке бедствия Москвы далеко не исчерпывались событиями Смутного времени. Уже в 1626 году случился очередной великий пожар, в ходе которого сгорели все архивы Государева двора, то есть практически все акты Московского государства до означенной даты.

В пожаре 1634 года сгорело около 5000 дворов, Шведский двор и церковь Пречистой Богородицы Казанской в Китай-городе. По итогам расследования власти пришли к выводу, что огонь начал распространяться именно от Шведского двора, а точнее от уголька, выпавшего из трубки. Это привело к изданию первых антитабачных законов: пойманного курильщика наказывали 60 ударами палкой по пяткам, а в случае рецидива отрезали нос.

Завершение знаменитого Соляного бунта 1648 года также ознаменовалось страшным пожаром: "Выгорела Москва от Неглины до Чертольских ворот, и не осталось в Белом городе ни единого кола, только осталось в Белом городе у Трубы около Петровского Павлов монастырь, дворов с триста, а за городом за Чертольскими вороты слободи выгорели до Земляного города; а в Китай перекинуло с Неглинского мосту, и выгорел кружечный двор". В 1668 году снова сгорел весь Китай-город, заодно перекинувшийся огонь уничтожил Знаменский монастырь в Зарядье и купола Василия Блаженного. Последний великий пожар XVII века случился в точности по календарю – 27 июля 1699 года, в очередной раз сгорел весь Китай-город и кварталы Белого города между Неглинкой и Яузой.

Петр, запрет на деревянные строения и Петербург

Наступление нового века Москва торжественно отметила новым великим пожаром: 19 июля 1701 года огнем занялись кельи в Новоспасском подворье Кремля, а от них огонь переметнулся и на остальные постройки в крепости. Пожар длился три дня, и сила пламени была такова, что загорались даже стоявшие на Москве-реке струги и плоты, а земля (на самом деле – остатки старых деревянных мостовых) "горела на ладонь толщиною". В самом Кремле "всякое деревянное строение погорело без остатку", погибло бессчетное количество народу, и треснули колокола на колокольне Ивана Великого.

Вот тут терпение у Петра лопнуло окончательно, и едва ли не на следующий день появился царский указ: "Деревянного строения отнюдь не строить, а строить неотменно каменные домы или, по крайней мере, мазанки, и строиться не среди дворов, как было в старину, а линейкой по улицам и переулкам для великаго Его Царскаго Величества интереса и лучшаго в том способа и против строений других европейских государств".

Петр, как и всякий российский бюрократ, полагал, что для преобразования реальности достаточно всего лишь наложить подпись на "правильную" бумагу. Жизнь однако внесла коррективы – фактически новый указ соблюдался только в Кремле и в пределах Китай-города, то есть там, где обитала знать и люд более или менее зажиточный. В простонародных слободах вздохнули и по-прежнему продолжили лепить срубы, крытые березовой дранкой или мхом. Посмотрев на результат, Петр плюнул на все и выстроил себе новую столицу уже в полном соответствии с европейскими стандартами. А Москва осталась гореть себе дальше.

Последний великий пожар в Москве

Всего за XVIII век случилось восемь великих пожаров, из которых самым значительным был Троицкий – 28 мая 1837 года, когда от жара раскололся только что отлитый Царь-колокол и сгорели первые, еще деревянные Красные ворота.

Ну а про главный пожар XIX века известно даже маленьким детям, поэтому нет смысла на нем останавливаться. В конце концов, спорить о том, загорелась ли Москва вследствие хаоса, подожгли ли ее по нечаянности французы или в городе и впрямь действовали организованные Растопчиным команды поджигателей, можно до бесконечности. Важно другое – то был последний великий пожар в Москве.

Регулярные пожарные команды и более или менее строгое внедрение регламентов позволяли довольно быстро остановить распространение огня хотя бы на уровне отдельных кварталов. Отныне "великими пожарами" в московской истории стали считаться возгорания на отдельных значимых объектах, и таковые не заставили себя долго ждать: в 1837 году погорел Малый театр, а в 1853-м – Большой.

Правда, в начале XX века все-таки случился рецидив, живо напомнивший о страшных пожарах времен Московского царства: во время революционных событий 1905 года запылала Пресня. Но все же этот пожар был следствием боевых действий, а не досадной случайности. А дальше пришли большевики и взялись за борьбу с огнем уже всерьез.

НКВД как пожарная охрана

При Сталине пожарная охрана была включена в систему НКВД. И хоть крови на руках этой милой конторы было даже не по локоть, а по самые плечи, трудно отрицать ее навыки организации масштабных массовых мероприятий, причем далеко не только руками подневольных заключенных. С началом войны вся московская пожарная служба указом Верховного Совета СССР была переведена на военное положение. Инструкторами НКВД были подготовлены 12 000 вспомогательных пожарных дружин, а методам тушения немецких "зажигалок" обучали даже детей.

Советская система вообще любила делать ставку на профилактику – и в данном случае она сработала. Уже во время налетов 21, 23 и 24 июля 1941 года до 85 процентов возгораний было ликвидировано руками горожан. А регулярные пожарные части благодаря этому смогли сосредоточить усилия на более важных объектах, к примеру, на пожаре в отстойнике Белорусского вокзала, где находились эшелоны с боеприпасами. Всего, согласно официальной статистике, за 10 месяцев немцы сбросили на Москву около 1600 обычных фугасных бомб и 100 000 "зажигалок", но вызвать более или менее значительное возгорание им так и не удалось. Всего от взрывов, обрушений зданий и пожаров за это время погибло 11327 москвичей и около 200 были тяжело ранены. Для сравнения: во время "Лондонского блица" от немецких бомб погибли 20 000 жителей британской столицы при несравненно лучшей системе организации ПВО.

Загадка, но факт: в послевоенный период в истории советской Москвы крупных пожаров не случалось. Единственное исключение – пожар в только что отстроенной гостинице "Россия" 25 февраля 1977 года. Тогда огонь разгорелся на 13-м этаже северного крыла здания. В течение минуты служба пожарной охраны Москвы получила около 50 тревожных звонков, но, несмотря на то, что к гостинице мгновенно были стянуты 14 пожарных машин и 81 расчет, а впоследствии число машин довели до 56 и воду стали подавать прямо из Москвы-реки, огонь все равно охватил 12 этажей здания. Поскольку стандартные лестницы пожарных ЗИЛов доставали только до 7-го этажа, спасателям пришлось тратить время на то, чтобы из нескольких собрать одну. По ней сумели спуститься вниз 43 человека, при этом 42 человека погибли и 52 пострадали. Эксперты до сих пор не могут прийти к единому мнению о том, что именно послужило причиной даже не возгорания, а такого быстрого распространения огня в здании, оборудованном по последнему писку противопожарной техники. По большей части грешат на некие отделочные материалы, не прошедшие проверку на огнестойкость.

Большое огненное затишье

Природой "большого огненного затишья" 1940–1980-х годов практически никто не интересуется. В истории московского пожарного дела этот период дается буквально одной строкой. Объяснений этому тоже никто не ищет, а все версии сводятся к двум вариантам: либо пожары были, но вся информация о них была тотально засекречена, либо советская пожарная охрана и службы оповещения и впрямь работали на отлично.

Так или иначе, но информация о пожарах на каких-либо крупных или социально значимых объектах, за исключением "России", за этот период отсутствует. Не в пользу сторонников версии "а власти скрывают" говорит и тот факт, что эта тенденция сохранилась и в первое 10-летие новейшей истории России. За исключением Белого дома в Москве при Ельцине ничего такого не горело.

К сожалению, наши дни таким великим затишьем похвастаться уже не могут.

И наконец на днях запылал Тушинский машиностроительный завод. Все как обычно: заводская территория ожидала сноса и прихода девелоперов, а пока помещения сдавались непонятно кому под склады и офисы. Возгорание случилось в цеху, где в советские времена собирали космические челноки "Буран", а в наши дни хранилось около 300 бочек с дизельным топливом. Рядом находился еще один склад – уже с бытовой химией. К тому же охранники долгое время пытались потушить огонь своими силами, не вызывая пожарных. При такой мощной подпитке огонь потухать, конечно же, отказался, а вместо этого перекинулся и на остальную заводскую территорию. Общая площадь возгорания составила 15 000 квадратных метров, СМИ уже назвали этот пожар "крупнейшим за последние 25 лет".

О причинах обрушившейся на Москву за последние 15 лет череды крупных пожаров можно опять-таки спорить до бесконечности. Одни говорят о том, что всему виной бессмысленная экономия – дескать, советские противопожарные системы давно уже выработали свой максимально допустимый срок эксплуатации, а новыми их не заменяют, поскольку нет денег. При этом многие помещения (как те же цеха на Тушинском заводе) эксплуатируются с явными нарушениями существующих нормативов и правил безопасности.

Другие видят в этих пожарах преднамеренную, то есть криминальную составляющую: "девелоперы расчищают себе место". При этом правы могут быть и те и другие, но для нас важно то, что крупных пожаров за последнее время стало как-то слишком много. И участвовать в такой исторической реконструкции Москвы XIV века нет ни малейшего желания.