Московские тусовки: Тамара Русаловская о пойстерах и косплеерах

Фото: архив Тамары Русаловской

Обозреватель M24.ru Алексей Байков рассказывает о самых знаковых местах тусовок молодежи в столице. В очередном материале серии – интервью с одной из самых ярких представительниц движения пойстеров, основательницей театра огня "Фульгат" Тамарой Русаловской.

С Тамарой Русаловской мы встречаемся у памятника Грибоедову на Чистых Прудах и идем в кафе-шатер записывать интервью. По дороге видим импровизированный уличный театр неформалов: девушка в черной шляпке крутит пои, два мальчика-реконструктора фехтуют стальными клинками и предлагают всем желающим попробовать за 100 рублей. "Ой, а можно мне?" – загадочно улыбаясь, Тамара подходит к девушке. Та передает ей две цепи с пылающими кусками пакли на концах и отходит в сторону. Тамара делает первые движения, но ей неудобно, она сбрасывает пиджак, и тогда становится видно, что ее плечи и спина почти сплошь покрыты татуировками. А потом начинается ее танец с огнем – и всем сразу же становится понятно who is who.
Пятнадцать минут спустя мы уже сидим в кафе и Тамара спокойно и обстоятельно рассказывает о тусовке на Болотной площади, о том как в 15 лет ушла из дому и прошла за 10 лет путь от начинающей "фаерщицы" до директора своего собственного театра огня "Фульгат", о жизненной философии неформалов, о национальных особенностях русского косплея и многом другом…

– Первым номером будет вопрос из разряда "классика жанра": откуда пошла идея игры с огнем и кто до этого первым додумался?

– Думаю что это ни для кого не секрет, об этом везде сказано: племя маори крутило шарики, а точнее камешки на веревках. Женщины крутили для развития гибкости, а мужчины – для развития ловкости и охотничьих навыков.

– А поджечь эти шарики кто додумался?

– Они же, по-моему. Но вообще, как мне кажется, идея насчет поджечь – она где-то в Китае зародилась, китайцы большие любители такого действа.

– Исторические истоки-то более или менее понятны, а как пои стали современной субкультурой и как файршоу вообще попало в Россию?

– Попало все это к нам из Европы, где еще со Средних веков были популярны всевозможные факиры и глотатели огня. А потом случился обычный контакт цивилизаций. Современное файршоу зародилось не "где", а "когда", это явление возникло одновременно по всему земному шару с распространением интернета. Люди увидели, люди захотели сами попробовать и стали учиться. Для него уже имелась подготовленная почва, например та же художественная гимнастика, работа с булавами, имеет общий подтекст и массу общих элементов с кручением пои. И там и там все основано на "восьмерках".

В Москве тусовка пойстеров существует уже около 15-17 лет. Массовое развитие это дело получило в тот момент, когда они догадались выходить на улицы для спонтанных публичных выступлений.

– А у тебя с чего все началось?

Я занималась на актерских курсах в Доме Актера на Арбате и шла как-то оттуда в Макдональдс. По дороге увидела, как там выступает небольшой коллективчик из четырех человек. Мне как-то сразу "загорелось", я решила попробовать сама. Ничего не получилось, я разочаровалась. А через год, в другом городе, я увидела выступление другого коллектива – и тут уже меня понесло. Я пришла домой, порезала колготки, высыпала в них мамины запасы гречки и начала учиться крутить. А так как до этого я уже занималась художественной гимнастикой, то первые основные элементы мне дались легко и этот успех подстегнул дальнейшее развитие.

– Это в каком примерно возрасте было?

– Я кручу с 12 лет, сейчас мне 23.

– Солидный стаж…

– Ну да, 11 лет. Я, кстати, кручу не только пои, а вообще все что крутится…

– А что еще крутится?

– Реквизита очень много, есть какой-то более популярный, какой-то менее. Самые популярные – это, разумеется, пои. Их легче всего достать, они дешевле стоят и их легче всего выучиться крутить. Потом пошли веера – они все это дело продвинули чисто технически и сильно сработали на популяризацию файршоу.

– Веера, как я понимаю, пошли от китайских и японских традиционных танцев?

– Безусловно. А вот чья была идея этот самый веер поджечь – история умалчивает. Наверняка китайцы, кто ж еще-то? Кроме вееров есть еще стафф – горящая палка и дабл стафф – две горящих палочки поменьше. Они получили развитие буквально в течение последних трех лет. Появился контактный стафф – кручение палки без использования рук, телом и инерцией, появилась масса вариантов дабл стаффа. И сейчас народ всерьез стал заглядываться на диаболо. Диаболо – это струна, натянутая между двумя палками, что-то вроде большого горящего йо-йо. Пожалуй, самый сложный инструмент из тех, что я знаю. Еще есть всякие горящие обручи и зонтики – но это уже из разряда "голь на выдумки хитра".

– Ты почти 10 лет училась файршоу и тусовалась с фаерщиками, а учебе-работе это не мешало?

– У меня не было работы – мне не было 18. У меня не было документов – их забрала мама. Учебе тусовка мешала – и потому я просто забила на учебу.

– То есть был сделан такой безоглядный выбор в пользу улицы и тусовки?

– Нет, я просто поняла, чем я хочу в жизни заниматься: я хочу развивать файршоу. Я хочу танцевать с огнем. Я хочу создать свою программу. И еще множество таких же "я хочу". Поэтому я шла не на учебу, а на тренировку. Я, конечно, с грехом пополам закончила свои девять классов, а потом не закончила колледж, и вот что я имею в итоге: есть бумажка о девятиклассном образовании и месячный доход в 120 тысяч рублей. А если бы я бросила учебу сразу после школы, то зарабатывала бы сейчас еще больше.

Просто я резко и вовремя определилась с тем, чем я хочу заниматься. Обычно людей в моем возрасте не воспринимают всерьез. Я в 15 лет сказала матери: "я хочу заниматься файршоу". "Твои крутилки никому не интересны и никогда не принесут тебе денег, никто не хочет на это смотреть". Ну, я поспорила и выиграла.

– Прямо как у Леннона с его тетей Мими: "Гитара – это хорошая вещь, Джон, но денег ты с ней не заработаешь". Потом он эти слова велел выбить на мраморной доске, которую повесил в холле подаренного ей особняка. А как у тебя все это появилось – свой театр, свое шоу?

– Было несколько попыток организовать собственное предприятие с такими же как я ребятами с Болотной. У меня было два коллектива, в которых я не являлась руководителем. Один развалился сам по себе, а второй… там была одна неприятная, скандальная история и я решила не иметь больше с этим ничего общего. В тот же вечер, как я ушла оттуда, с помощью своей подруги, организовала собственный коллектив – Театр огня "Фульгат". Вера Викторовна Камша лично разрешила нам взять это название (известная в России писательница фантастики, самым популярным произведением которой считается цикл "Отблески Этерны" – прим. m24.ru).

Фото: архив Тамары Русаловской

– Как все это работает?

– Собираетесь и ставите программы под музыку: синхронные, хореографические, сюжетные, а потом упорно пытаетесь их кому-нибудь продать. Поначалу работали забесплатно, "для своих". Потом появились первые заказчики извне, с которых уже спрашивали каких-то минимальных денег. А дальше весть о нас разнесло сарафанное радио и пошло развитие, развитие и еще раз развитие. Так вот и работает.

– А договариваетесь лично или уже с помощью всяких event-агентств?

– Мы даем рекламу. Пользуемся для этой цели event-сайтами, у нас есть договоры с агентствами. Мы даже платим налоги.

Часто нас встречают на улицах и спрашивают: "А вот не хотите ли". А мы такие – "хотим". Далее уже договариваемся о цене, потом считаем: каким будет вознаграждение у артистов, сколько на расходники – керосин и пиротехнику. Иногда приходится даже костюмы шить специально под конкретные мероприятия, это, разумеется, тоже оплачивается заказчиком. Но в среднем накладные расходы на мероприятие не превышают 5 тысяч рублей. Еще с клиента запрашивается некий процент на дальнейшее развитие театра – нам ведь надо на что-то чинить реквизит и снимать помещения для репетиций.

– А где вы выступали?

– По клубам, на корпоративах и свадьбах. Собственно мы и сейчас выступаем там же, только уровень другой. Когда мы начинали, нам сильно повезло с тем, что конкуренции еще особой не было. Раньше все выступали в чем попало и как попало, а сейчас это уже вполне серьезная сфера индустрии развлечений, для работы в которой нужны хорошая подготовка, хорошие костюмы и хорошая организация.

Все это вот – профессиональное файршоу – оно развивалось на моих глазах, как результат большого труда многих и многих людей.

– Как и когда ты попала в тусовку на Болотной?

– Я уже говорила о том, что первых в своей жизни фаерщиков я встретила на Арбате. Несколько лет спустя я снова их встретила. Они увидели неофита, а тогда новичков в файршоу было мало и к ним еще проявляли живой интерес – и отвели меня на Болотную. А потом судьба еще раз выкинула кульбит: в скором времени наши дороги с ними разошлись, а сейчас сошлись обратно и мы опять работаем все вместе, но уже на профессиональном уровне.

Кстати, моя тусовочная жизнь началась вовсе не на "Болоте", а с готов на Чистых прудах. В итоге я так и не стала одной из них, но была среди них. Видимо мне чего-то внутри не хватало, так как готом я себя никогда не ощущала. Но в их компании приятно было находиться, поскольку она состояла в основном из начитанных и весьма ухоженных молодых людей и девушек. Это потом уже все это спилось и оскотинилось.

– В каком году ты примерно попала на Болотную и сколько времени тусовка там уже существовала?

– Года два как. Попытаюсь подсчитать – 2007-й или 2006-й, даже раньше, хотя нет, 2007-й – это уже мой первый коллектив. Может быть 2003 -2004-й.

– А до этого кто там был?

– Да кто угодно: растаманы, хиппари.

– То есть это было такое же место общих посиделок как Арбат?

– Ну да, как Арбат, как "Поганище". Туда приходили тогда все, кроме, разве что, металлистов. Металлисты сидели где-то на Менделеевской.

Вообще эти первые несколько лет самого начала – в памяти уже слились в одну линию. Они были достаточно тяжелыми в плане отношений со сверстниками, с родителями, переходный возраст, одним словом. Так что я уже вряд ли смогу в точности сказать, что там и когда было.

– Когда ты впервые пришла на Болотную – что ты там нашла для себя?

– Семью. Тусовка-семья, если точнее. Там в то время я не одна такая была: с проблемами, с другим мнением, с каким-то иными убеждениями и стремлениями. И мы старались как-то поддерживать друг друга. Естественно, что я туда мгновенно влилась, потому что это было именно тем, что я искала.

Вот, например: ты приходишь на точку, расположенную практически в центре Москвы, бросаешь там сумку и уходишь по своим делам. И никто не берет твои вещи. Все друг друга знают, все друг дружке помогают. У нас не было денег, но мы находили их, лекарства, одежду – кому что было нужно.

Вообще когда я туда пришла, то у меня вначале случился шок – от совершенно иного мира, от иной ситуации, от совершенно другого отношения людей друг к другу. А потом я "втянулась". И каждый раз, когда я туда шла, еще на подходе к мосту, меня охватывала эйфория. И не отпускала все то время, пока я находилась на Болоте среди этих людей. Причем я ничего такого не употребляла, и сейчас не употребляю, и даже не пью, если честно. Просто настолько любила то, чем я занималась, любила свое окружение…

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Потом все это как-то скуксилось, начали пропадать вещи – когда тусовка резко увеличилась в размерах, воры затесались в ее ряды чисто по теории вероятности. Таков, увы, путь развития любой большой компании. Потом стали приходить скины и устраивать погромы…

– А много народу было в начале?

– Человек 50. То есть все время приходили и какие-то новенькие ребята, но у них даже рука не поднималась что-то стащить, или начать себя плохо вести, потому что авторитет тусовки на них давил всерьез.

– У вас там возникло какое-то подобие "местной власти", "старших" и тому подобного?

– Нет, совершенно нет. Мы были все вместе – против внешнего мира. Конечно же, были люди которых мы сильно уважали, но по сути мы были равны. Просто кто-то разбирался в чем-то лучше. Этот учился на юриста, этот – сильный и он может заступиться, этот – умный и он может подсказать, а вот эта девочка может хорошо и внятно что-то объяснить. И все этим пользовались. Безусловно, находились и те, кто возводил каких-то личностей на пьедестал. В разное время это были то очень крутые пойстеры, то просто часто мелькавшие на Болоте тусовщики.

– А был на Болотной какой-то свой внутренний кодекс?

– Главный закон – не собирать денег за свои выступления на Болотной. За это можно было и огрести. Мы не воровали друг у друга. В принципе и все. "Живи сам и не мешай жить другим".

– Отношение к наркотикам и алкоголю было либеральным?

– Абсолютно. Официально все были против. По факту – каждый решал сам за себя. По большей части пили, конечно: коньяк, портвейн "Три топора" (жаргонное название марки "777" – прим. m24.ru), особенно уважали "Егермайстер".

– Кроме пойстеров там кто еще был?

– Драммеры – этнические барабанщики. До них туда приходили растаманы и просто нормальные ребята, которые стучали себе в свое удовольствие. Вообще на Болотной же самые разные музыканты появлялись. У нас была Вилла, которая играла на скрипке просто божественно. Она тоже крутила – я ее этому учила, дала ей первый огонь в руки. У нас была Дриада, которая играла на виолончели, были флейтисты и всякие дудочники. Ну то есть кого занесет – тот и играл, если он чувствовал что ему на Болотке комфортно – оставался.

А барабанщики эти были круты, если честно. Им можно было всегда оставить вещи, с ними можно было поговорить, договориться, погулять-поболтать ни о чем. То есть они были такой легкой, веселой и ненапряжной тусовкой внутри тусовки. Мне нравились эти ребята, но потом они стали агрессивными. Часть выпала и пришли новые с идеологией "Мы – крутые, а вы тут все дерьмо". Началось употребление наркотиков, потом, правда, оно быстро сошло на нет, но свой отпечаток все равно оставило.

Еще были металлисты и готы. Потом стали приходить невнятные люди извне, завелись свои тусовочные воры, все обозлились друг на друга. От барабанщиков и растаманов пошли какие-то наркоманские замутки. А потом пришли скины. Они приходили два раза, причем весьма в небольшом количестве. Правда, тусовка на тот момент только сохраняла видимость единства и "дружной семьи", а внутри все уже прогнило. И скины стали тем инструментом, который заставил эту гниль выйти наружу. Буквально три-четыре человека приходили и избивали всех, кто под руку попадался.

Нельзя сказать, что против них никто не пытался вставать – но они были с оружием, а против "Осы" (бесствольный травматический пистолет, один из самых мощных на российском рынке – прим. m24.ru) особо не попрешь. А те люди, на которых нападали, они конечно пытались защититься и защитить девушек – но половина-то убежала. И это вскрыло всю ситуацию там. После этого тусовка окончательно растеряла остатки доверия друг к другу и превратилась просто в кучу знакомых. Не друзья, не семья, а именно что "знакомые". Кто-то дальше дружил, кто-то ближе… Это был конец. Сейчас для меня Болотная – это уже просто место сбора людей и оно ничего не значит. "Прошла любовь, завяли помидоры".

– Там еще вроде толкинисты и реконструкторы появлялись…

– В последнюю пятилетку. Причем сначала это были 4-5 человек, которые просто приходили и просто фехтовали. Они ни к кому не лезли и никому не мешали. Занимались своим делом и все. А фаерщики, надо сказать, всегда тесно пересекались с миром реконструкции и ролевых игр на фестивалях и прочих общих мероприятиях. Одно перетекало в другое и в итоге реконструкторско-толкинутая тусовка окончательно оформилась и закрепилась на Болоте. Потом еще любители ножевого боя стали приходить. И вот тут я порадовалась, потому что эти начали заниматься серьезно, в отличие от всего того что я видела раньше. Тоже оформились в такую свою "тусовку внутри тусовки".

Вообще там было в буквальном смысле "каждой твари по паре": растаманы, металлисты, готы, панки. Панков было мало, панков осталось мало. Потом эмари пришли (эмо – прим. m24.ru) – ой верните мне мой 2007-й! Это сейчас мне смешно, а тогда все это выглядело немножко страшно – щеки на плечах и черно-розовые челки. Такое впечатление, что человек подрался с фломастером и пал в неравном бою.

После эмо все они уже смешались в одно невразумительное. Начался расцвет современных подростковых субкультур – хардкорщиков, нью-металлистов, хипстеров всяких там. После 2007 я потеряла им счет.

Еще появились анимешники (любители японской мультипликации – прим. m24.ru). У анимешников появились отаку, хикки и прочие разновидности. Как раз тогда немножко поднялся интернет, появилась возможность смотреть мультики, не платя за это деньги – и они стали плодиться как кролики. Куда не плюнь – обязательно попадешь в анимешника! Нет, я сама очень люблю аниме, но это был уже перебор! Я воочию узрела такое явление как кросспол. Причем не тот кросспол, который был, скажем, на ролевых играх, где женщины иногда отыгрывали мужских персонажей, а такой… совсем жесткий. Например яой: девочки, которые притворяются мальчиками, которые притворяются девочками – лесбиянками.

– Да, сложно даже представить…

– Самое "простое", что я из этой серии встречала – это девочку, которая притворялась мальчиком, который встречается с другим мальчиком, который на самом деле девочка. Причем эти "девочко-мальчики" – это не мужеподобные "бутчи", как у лесбиянок, а женственные мальчики с длинными волосами, с ухоженными пальцами и ногтями.

Вообще я считаю, что каждый должен выглядеть ровно так, как он себя чувствует. Не надо всех этих штампов и шаблонов. Хочу – буду лысая ходить, хочу – с длинными волосами, хочу – вообще буду на руках ходить. Главное чтобы я при этом никому не мешала.

Анимешников на Болоте было не очень много, но их было очень громко. Они орали. Всегда орали. "Я – Сэйлормун, несу возмездие во имя Луны!!!" и все такое…

Нет, мне очень нравится явление косплея, но очень не нравится явление русского косплея. Он конечно в последнее время начал меня немножко радовать качеством, но по-прежнему пугает своей масштабностью. Я смотрела те же "Хроники Наруто"… первые 15 серий, а потом не стала смотреть дальше, потому что поняла, что на это жизни не хватит, и вообще ничего не хватит. А они смотрели их все, потом покупали копеечные китайские костюмы, надевали их и пытались вести себя как персонажи из этого мультика. Я думаю, все кто смотрел это аниме, видели, как они там прыгают выше крыши, и все это "вживую", в исполнении такой низенькой толстенькой девочки с противным визжащим голосом – это было страшно.

В общем, смотрела я на все это, и увиденное вызывало только одно желание – держаться подальше. Потом анимешники тоже раскололись на совсем "плохих на голову" и тех, что поадекватнее, переставших вести себя как идиоты.

Потом пошел уже полный трэш. Половина старых эмо перемерла. Тут принцип понятен: чем больше эмо – тем меньше эмо. В этой тусовке всегда был высокий процент суицида, причем, в большинстве случаев – по глупости. "Я порежу себе вены и пойду перед девочками выпендриваться". Ну да, от алкоголя кровь быстрее течет, они

Фото: архив Тамары Русаловской

"Ягуара" нажирались и "пилились". Или пошел гулять по очередной заброшенной постройке, упал – и не очнулся.

После эмарей пришли трэш-девочки. Я не знаю, как это еще назвать, когда волосы напергидролены и перекрашены сперва в черное, потом в белое, потом опять в черное, вся эта солома уложена в гофре, как будто она косички заплести пыталась. На глаза наложены тени в таких количествах… как в анекдоте "тетя-панда". Я вообще не знаю, что они там из себя представляли и по каким принципам тусовались.

Мне кажется, что как раз появление этого последнего поколения и ознаменовало собой окончательное падение старой неформальной тусовки. У них уже не было ни принципов, ни своего мировоззрения, ни задач, ни целей. Зато культ личности там процветал, и эта личность была в каждом из них. "Я, я и еще раз я – самый крутой!". Думаю что именно они и дали большой толчок развитию Инстаграма у нас в стране. От неформального образа жизни осталась только мода, мода быть не таким как все.

Еще с 2007 года, благодаря интернету, началась повальное увлечение мизантропией. "Я ненавижу людей! Я не такой как все! Я личность, а они все – серое стадо!". Ходили все из себя такие по уши в серьезных намерениях, а на самом деле просто прочитали пару баек в Сети и решили что это круто. А завтра он уже не презирает ничтожных людишек, послезавтра – снова презирает.

Началось какое-то адовое слияние субкультур. "Я – ска-панк-ролевик-анимешник". При этом никакой идеи и никакого стержня там внутри нет, а есть нечто нахватанное отовсюду с поверхности, куски от разных течений. Зияющая пустота, прикрытая несколькими красивыми названиями. "Эмо-металлист" – вот что это такое? Попытка закрыть дыру в своей голове кучей шаблонов, а реальности все красивые слова оборачивались алкотрэшем и беспорядочным групповым сексом.

Начались все эти псевдонеформальные штамповки. Одно время они ходили в коронах и юбках-"пачках", потом у них резко лосины вошли в моду, потом после лосин у них еще что-то было. В итоге оказалось, что это лишь еще одна из масок общества потребления.

– А вы были против общества потребления?

– Мы вообще были против окружающего мира.

– Глупый вопрос – а почему? Как на него ответили бы хиппи и растаманы – понятно, панки – тоже понятно, а вы?

– "Мы не дадим себя сломать".

– Это разве не продолжение банального подросткового бунта против родителей?

– Нет, нас действительно мир пытался вбить в определенные рамки и делал это очень жестко. Где я только не побывала: в "обезьяннике", во временном приюте. Это такая дисциплинарная передержка для непослушных детей. То есть ловят сбежавшего ребенка – "А где его мать?" "Да вот она". "Ой, а давайте мы вашу кровиночку подержим во временном приюте". Меня там заперли на несколько недель. А у меня было воспаление легких, мне выписали определенные лекарства, этих лекарств у них не было. Могу сказать, что я в жизни не видела более несчастных, более закомплексованных, более неуверенных в себе людей, чем сотрудники временного приюта. При этом они без колебаний вымещали все свои проблемы и комплексы на доверенных им детях, потому что очень легко же казаться значимым человеком на фоне подавленного детеныша. Там же не только трудные подростки были, были дети самого разного возраста, из неблагополучных, даже из совсем неблагополучных семей. Была девочка, которая приехала в Москву автостопом из Уссурийска…

Более никчемных людей, чем сотрудники этого заведения я в жизни не видела. То же самое могу сказать и обо всех социальных службах вообще – гнетущее впечатление. Потому что ты такой говоришь им "Я сам, я смогу", а они: "Да, да, да, конечно ты сможешь, только вот иди и делай от сих до сих по шаблону". Все по шаблону! "Хочешь огонь крутить? Пусть тебе дадут документ о том, что ты фаерщик". Ну нету таких "корочек", нет в природе никаких "удостоверений фаерщиков", их некому выдавать. Мы – первая волна, мы сами открыли эти школы, мы сами себе, что ли эти документы нарисуем? Но им все это доказать было невозможно, там где-то на уровне подкорки было зашито "тебе нет 18 лет – ты не умеешь думать". А думать-то как раз мы умели…

– Сейчас какие-то интересные неформальные течения появляются?

– А я не слежу. С 2007 года я полностью отделила себя от тусовки. Мой образ и все что со мной происходит – это я сама, а не какое-то течение. Потому что все "неформальство" давно скуксилось и превратилось в попойки и протест против родителей. А ведь смысл не в том, чтобы быть против чего-то, а в том, чтобы иметь свою позицию. А вместо нее – очередной шаблон. К тому же неформальный стиль прибрали подиумы и телевидение. Теперь каждая вторая гламурная курица напяливает на себя "косуху" и заявляет что она рокерша. "Рокерша" теперь – это тоже шаблон. Они бегают на концерты, поддерживают образ "я фанатка, я хочу лечь с рок-музыкантом", но по сути-то это все фальшь! Это уже кинжал в сердце и контрольный в голову.

Или вот у меня есть знакомый музыкант, который всем заливает про скандинавское язычество… а свой молот Тора одевает только на концерты, чтобы показать поклонникам, что он у него есть….

– А где тебе еще доводилось тусоваться помимо Болотной?

– Наш пострел везде поспел – я была на Чистых прудах, на "Поганище", на Эгладоре, на Арбате, еще была тусовка на "Курке" (Курская), где тоже собирались неформалы, нормальные такие ребята, "Щелчок" (Щелковская).

– А у пойстеров в Москве какие места?

– Болотная и Китай-город. Но Китай они делят еще со всевозможными жонглерами и уличными акробатами. Пытались одно время выступать на Смотровой, но там всегда были такие интересные взаимоотношения с милицией: "Здравствуйте, и что у нас сегодня будет?" "А ничего у нас с вами не будет, ребята, мне 18-ти еще нет". Иногда они просто в открытую требовали взятку. Но на Смотровой мы зарабатывали отлично, иногда – по 2-3 тысячи за вечернее выступление.

А для себя, просто потренироваться, порадовать друзей – есть Болотная и вообще любой парк и любой двор мне дом родной. Этот скитальческий образ жизни, в конце концов, неплохо меняет тебе сознание. Для кого-то оторвать задницу от дивана, сесть на электричку и уехать в Псков – целое приключение, а для меня это естественный ход вещей.

– А на самой Болотной какие были отношения с милицией-полицией?

– Первое время они нас гоняли, а потом до них дошло, что нас с площади не выжить, что мы даже не тараканы, а полевые клещи. Ну и стали они действовать в своем обычном стиле: приезжали и забирали наиболее упитых алконавтов, заполняли свою смету, и все у них стало хорошо, и у нас тоже. Все были счастливы.

Организованно нас разогнать не получалось еще и потому, что на Болотной очень много входов в подземелья. В том числе и под мостом есть такие технические помещения, где проходит теплотрасса – я там даже жила одно время. Спальник, электроплитка, даже розетка внешняя была около моста, на ней вся тусовка мобильники заряжала.

Фото: архив Тамары Русаловской

– Там же наверное было не только темно, но и жутко грязно!?!

– А мы пришли туда, выскребли всю грязь – и там стало круто! Стирались и мылись в Москве-реке, пока никто не видел. Воду для питья набирали в "Макдональдсе".

Мне, отличие от многих других тусовщиков, лучше было милиции не попадаться – я же из дому ушла в 15 лет, а мать отобрала документы. Боялась, что я свяжусь с плохой компанией, что на меня оформят кредит – в общем куча предрассудков, имеющих мало общего с реальностью. Кредит же в принципе нельзя оформить на несовершеннолетнего! Все это сильно осложнило мне жизнь: я не могла найти работу и должна была прятаться от каждого человека в форме. Это была отличная школа жизни: мне не оставили путей к отступлению и я развивалась в той среде, в которой жила. Меня все равно больше никуда не брали. Так что я могла либо учиться зарабатывать файршоу и есть, либо бегать, пытаться найти работу – и не есть. Я крутила огонь – и ела.

– Это называется – удачно все сложилось…

– Нет, все правильно сложилось. Если бы мне предложили отмотать на 8 лет назад и снова пройти этот путь, я бы его прошла с тем же удовольствием, только бросила бы учебу пораньше.

– Но у тебя была такая суровая школа выживания…

– "Выживание" – это когда тебя в тайгу завезли и бросили, а тут город.

– Да ну, недаром же есть выражение "городские джунгли"…

– Даром. Город – это довольно комфортная среда, в которой легко выжить. Нужно просто приложить усилия. Есть люди, которые говорят, есть люди, которые делают. Если ты делаешь, то ты никогда не останешься в городе один, без еды и без жилья.

Понимаешь, с некоторых пор я наверное перестала уважать окружающих меня людей в принципе, по крайней мере до того момента, пока они своим поведением не докажут, что все же достойны этого уважения. Лучше заранее готовиться к худшему, чем напрасно ожидать лучшего.

Вся моя компания, исключая разве что людей из моего коллектива – это люди сильно старше меня. Байкерская тусовка, еще оставшиеся друзья с Болотной, все в среднем старше меня лет на 15-20. Мы прекрасно общаемся, в первую очередь потому, что у нас равный багаж жизненного опыта, а значит, нам есть о чем поговорить. Когда мне говорят что-то мои ровесники, я чаще всего слышу нечто вроде "бла-бла-бла, я дебил" или "о, я типа решил помечтать"… Ты ему говоришь: "нет, так не будет". "Но законы же говорят по-другому!.." "А мне мама сказала…" "А нас в университете учили". Ну, удачи вам, ребята, барабан на шею и поезд навстречу!

Так во всем, понимаешь? Создание своего бизнеса, построение диалогов с людьми… "Вот я пойду в эту инстанцию и все сделаю за два часа, у них на сайте так написано". Ну да, ты пойдешь туда, ты даже записан на три часа дня – но примут тебя все равно часов в семь, если они к тому времени вообще не закроются. У них какое-то слепое доверие ко всему, что им говорят и нет той прослойки опыта, которая бы сигнализировала, что что-то здесь не так, ну не может быть все так просто.

– Это называется "отсутствие критического восприятия действительности".

– Ну да, причем острое. Такое свойственно людям, за которых все решали другие, не посвящая их в подробности. Нехватка опыта, нехватка реализма. Вообще наше общество, наша система воспитания устроены так, что человек получает возможность что-то делать самостоятельно примерно после 25 лет – а для него это страшнейший удар. До этого возраста он учится – то есть существует в закрытой системе, которая дает ему не практические, а абстрактные знания. Потом эти люди в уже сознательном возрасте сталкиваются с реальностью, ошибочно считая себя сформировавшимися личностями. И от этого них начинается кризис подросткового возраста, кризис среднего возраста…

Часто мне по работе или просто так приходится общаться с мужчинами, иногда – весьма доверительно. И они говорят мне "я не люблю свою работу, я не люблю свою жену, я сделал так, потому что от меня этого хотели, потому что так положено". Но прости, у тебя отложена неслабая кубышка с деньгами, а вы с женой портите жизнь друг другу. Не любишь работу – так сделай так, как ты хочешь! "Нет, меня не поймут". И сидит такой глубоко несчастный человек. Очень повезло хотя бы тем, кто нашел себе хобби, какую-то свою отдушину.

– В общем "Болото" до сих пор существует и не заглохло, так?

– Как место встречи – да, как тусовка – уже нет. Тем более что после того как файршоу получило популяризацию и развитие, туда начали приходить нормальные, самые обычные мальчики и девочки, никакие не неформалы. Они смотрят на нас, на старых обитателей Болота – и у них глаза в кучку, стоят такие, покрытые шаблонами от и до.

– То есть файршоу стало превращаться в интересное хобби для среднего класса?

– Да. А из старой тусовки начался отток тоже по понятным причинам: есть неформалы по жизни, а есть те, для кого это просто форма подросткового протеста. Потом этот возраст у них проходит и все.

– А с тобой так же получилось?

– А у меня цветные волосы и татуировки по всему телу – о чем тут можно говорить?

– Может это часть артистического имиджа?

– Мне не нужен имидж и я не стремлюсь к собственной популярности. Мне важно чтобы работал мой проект. Я не молодею и лет через 15-20 я, наверное, уйду со сцены, но я не уйду из файршоу.

– И что будет тогда? Будешь тренировать молодых, как вышедшие в отставку спортсмены?

– Я ставлю программы, я – хореограф, постановщик, режиссер, я, наконец, пиротехник. А пиротехником я вообще могу прыгать лет до 80, или пока не взорвусь вместе со своим салютом.