10 неизвестных: гид по выставке "Лицом к будущему. Искусство Европы" в ГМИИ

По понедельникам большинство московских музеев не работает, но это не означает, что у культуры выходной: прикоснуться к прекрасному можно в любой день недели. Редакция m24.ru запустила рубрику "10 неизвестных", в которой рассказывает о самых интересных произведениях искусства, которые можно увидеть в столице, начиная со вторника или даже отправиться к ним навстречу прямо сейчас.

7 марта в ГМИИ им. А.С. Пушкина открылась выставка "Лицом к будущему. Искусство Европы 1945 – 1968", подхватившая эстафету "оттепельного" послевоенного искусства у Третьяковской галереи. Оба проекта стали частью большого фестиваля "Оттепель: лицом к будущему", к которому также подключились Музей Москвы и парк Горького. Спустя полвека пришло время провести оценку событий эпохи и переосмыслить их значение для изобразительного искусства.

Если в Третьяковке посетители имеют возможность познакомиться с советским искусством 1960-х, то кураторы проекта в ГМИИ решили рассказать о послевоенных направлениях в европейском искусстве и показать, как близки были все эти концептуализмы, неореализмы и прочие "измы" тому, что происходило в искусстве СССР.

Поразительно, как много совершенно разноплановых художников удалось собрать в одной экспозиции кураторам выставки "Лицом к будущему. Искусство Европы". Более того, им удалось доказать, что у соц-арт-художника Михаила Рогинского и француза Ива Кляйна много общего, а скульптуры британца Генри Мура и французского потомка витебского еврея Осипа Цадкина гармонично дополняют друг друга. И если уж говорить о советских художниках – на фоне европейского модернизма они совершенно не выглядели провинциалами или политическими конъюнктурщиками. Даже Александр Дейнека, сохранивший после войны стилистику оформления мозаик на станции метро "Маяковская", не кажется здесь уж очень архаичным. На выставке представлен эскиз мозаики "Мирные стройки" с девушками-строителями. В то время как европейские художники продолжали (и продолжают) переживать травму от трагедии, унесший жизни миллионов людей, Дейнека пытался преодолеть "поствоенный синдром" и увидеть в завтрашнем дне мирное будущее.

Не все художники старались высказаться на болезненную военную тему после окончания Второй мировой войны. Например, Анри Матисс. На протяжении всей своей долгой художественной жизни – вплоть до 1954 года – он оставался верным своим идеям. "Натюрморт. Раковина на черном мраморе" – наиболее позднее произведение Матисса из коллекции ГМИИ, но оно дает яркое представление о творческом методе художника: упрощенные до плоскости формы превращались в разноцветные композиции, построенные на контрастах черного с белым или желтым. Матисс был лидером среди фовистов, или "диких" художников, пытавшихся передать эмоции и ощущения через цвет.

В 1954 году умирает Анри Матисс, а Ив Кляйн впервые публикует две коллекции монохромов в гравировальной студии Фернандо около Мадрида. Коллекции состояли из десяти одноцветных прямоугольных пластин, вырезанных на бумаге и сопровождавшихся указанием их размеров в миллиметрах и названий европейских городов, где они, согласно легенде, были придуманы – Мадрид, Ницца, Токио, Париж. Проект не был оммажем опытам Матисса, но Кляйн не мог о них не знать: его родители были видными художниками и наверняка познакомили сына с парижским художественным бомондом, в круги которого входил Матисс. Спустя три года Кляйн представил 11 одинаковых синих картин в миланской галерее и запатентовал свой уникальный оттенок – "Синий Кляйна". Это название флюоресцентного сине-фиолетового цвета, кстати, стало официальным, а художник стал красить в него все свои новые арт-объекты.

В экспозиции "Синий Кляйна" создает прекрасную параллель с "Красным Рогинского". Нет, на самом деле такого цвета, конечно, нет, а идеи у советского художника были прямо противоположные. Михаил Рогинский был художником соц-арта, в интересах которого было создание художественной мифологии советского быта. Парадокс заключается в том, что, обращаясь к примитивнейшим бытовым мотивам – плитке, розеткам, чайникам и прочей кухонной утвари, – Рогинский достиг такой же поэтической абстракции, как у Кляйна, который изначально работал исключительно с цветом как главным материалом и источником образов.

Фернан Арман (или просто Арман – художник стал известен именно так) был другом Клйяна и великим экспериментатором. Он оставил занятия живописью и эпатировал публику своими чудными выдумками. Для послевоенного искусства это было вообще свойственно, учитывая всплеск художественной активности и поиск новых средств выражения. Так вот, Арман изобрел свое направление в искусстве и стал называть все свои арт-объекты аккумуляциями. Сначала он экспериментировал с цветными отпечатками предметов на бумаге, а потом стал собирать их в большие композиции, заваливать ими все пространство галерей, в которых проводил выставки, распиливать их, сжигать и взрывать. При этом скрипкам доставалось едва ли не чаще всего: одну из них он даже разбил и пытался собрать из ее осколков панно, приурочив акцию к восстановлению Великой китайской стены.

Но, безусловно, кураторы выставки "Лицом к будущему. Искусство Европы", не могли обойти художников, работавших с темой войны. Нельзя сказать, что их было подавляющее большинство, но так как во всех странах Европы боль была одна на всех, то за счет своей интернациональности это художественное течение приобрело невероятный масштаб. Ханс Рихтер был немецким художником, эмигрировавшим в США еще до начала войны, но остро переживавшим все трагические события. В 1943 году он создает пятиметровый коллаж "Сталинград. Победа на Востоке" с использованием вырезок из газет о переломном моменте Второй мировой войны, где жестким геометрическим фигурам "противостоят" мягкие и аморфные. Сам художник неоднократно называл это полотно "симфонией ритма" и "свитком", поясняя, что древние народы записывали в свитках только самые ключевые моменты своей истории.

На выставку в ГМИИ из Эрмитажа привезли одно из последних полотен немецкого художника Ханса Грудинга. Картина датирована 1958 годом – годом смерти мастера. Пройдя через концентрационный лагерь и штрафной батальон СС, перешедший на сторону Красной Армии и дошедший обратно до Берлина Ханс Грундиг до последних дней продолжал рисовать полотна, которые входят в золотой фонд реалистического искусства Германии ХХ столетия. В 1950-х годах он издал мемуары "Между карнавалом и великим постом", где высказал свои размышления о войне и ее последствиях, которые легли в сюжетную и образную основу его произведений.

После Второй мировой войны по всей Германии наблюдался небывалый всплеск художественной активности. Художники, писатели, философы чувствовали необходимость переосмыслить трагедию, поэтому появилось сразу несколько новых художественных центров. Ханс Грудинг работал в Дрездене, а в Дюссельдорфе работала группа Zero. Название группы отсылало к идее о том, что после войны нужно все начинать с нуля. В группу входили Хайнц Мак, Гюнтер Юккер и Отто Пине. Художники активно использовали новые медиа – видео, фотографию и звук, а также активно сотрудничали с газетами и журналами, в которых публиковали коллажи и графические рисунки. Участники Zero также работали с абстракциями, оп-артом (оптическими иллюзиями) и другими европейскими тенденциями.

Среди скульптур на выставке есть и совершенно уникальные экспонаты. Например, работа британца Генри Мура, одно из величайших скульпторов-модернистов, наряду с Пикассо, Джакометти и Бранкузи. Во всех работах Муру удавалось сохранить тонкую грань между реалистическим изображением человеческой фигуры и абстрактной формы. Образ падающего воина тому отличное подтверждение. Он соответствует гуманистическому духу послевоенной скульптуры Мура: чаще всего он изображал аллегории материнства и новой жизни, но не мог не откликнуться на трагедию войны соответствующей работой.

На тех же основаниях строились и скульптурные образы Осипа Цадкина. Пусть вас не смущает его совершенно русское имя – его отец был из Витебска, как и Марк Шагал, с которым Цадкин, кстати, учился в одном классе. Во времена первой русской революции в 1905 году 15-летнего мальчика отправили к родственникам в Британию, где он мог регулярно посещать музеи и знакомиться с выдающимися произведениями искусства, в том числе и с греческой античной пластикой из Британского музея. Это и повлияло на выбор профессии: уже в 1910 Цадкин обосновался в Париже и подружился со всеми художниками Монпарнаса, среди которых были Пикассо, Матисс, Жорж Брак и многие другие мастера, определившие ход истории искусства XX века. Цадкин занимался искусством до конца жизни (он умер в 1967 году), но самой известной его работой стал монумент "Разрушенный город", установленный в 1953 году в Роттердаме в память о жертвах Второй мировой войны. Авторская модель монумента представлена на выставке "Лицом к будущему. Искусство Европы" в ГМИИ.