Новости

Новости

17 октября 2016, 12:18

культура

Это полный провал: чем были разгневаны первые читатели и зрители "Чайки"

120 лет назад знаменитую пьесу "Чайка" Антона Чехова опубликовали в журнале "Русская мысль". 17 октября 1896 года ее премьера прошла в Санкт-Петербурге на сцене Александринского театра и там же с треском провалилась. Чехов так расстроился, что немедленно уехал из столицы, а публика и критики не скупились на ироничные отзывы.

Спустя два года "Чайку" ждал полнейший успех в Московском Художественном театре, после чего она стала самой востребованной пьесой у театральных режиссеров всего мира, а писатель Борис Акунин, например, в одном из своих произведений придумал несколько вариантов ее финала.

Совершенно несчастливые герои и героини "Чайки" не преследуют никаких целей и не пытаются что-то изменить. Сложно сказать, кто из них – главный и за кем нужно наблюдать, а также кто из них отрицательный или положительный. У каждого есть своя важная проблема, которую они пытаются анализировать вслух, но никто их не слышит. Естественно, эта "новая драма" показалась всем странной, вызвала много споров и мало кому понравилась. Посмотрим, что писали о "Чайке" некоторые первые ее читатели и зрители, а также чем они были особенно недовольны.

“...Можете себе представить, [URL=http://www.m24.ru/articles/47215]пишу пьесу,[/URL] которую кончу не раньше как в конце ноября. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви"”

Антон Чехов – театральному критику Алексею Суворину

ПИСАТЕЛИ-НЕУДАЧНИКИ

Потапенко И., "Новое время": Чехов сделал ошибку, выставив в своей пьесе писателей. Один из них мучается литературными неудачами, сомнением в своём таланте, мучительно ищет новых форм; другой – установившийся, нашедший и удачу, и известность, и формы, красноречиво рассказывает о том, как каждое мгновение его жизни отравлено необходимостью писать, писать и писать. Всё это правдиво, но никого не трогает. Почему? Потому, что публике нет дела до писателя, она равнодушна к его внутренней жизни.

ПЬЕСА-СЫР

Петерсен В., "Санкт-Петербургские ведомости": Прибегая к кулинарной аналогии, надо сказать, что произведения, вроде "Чайки" – прекрасный, острый рокфор, качество которого совершенно непо­нятно толпе. На притуплённый всякими деликатесами вкус гастронома рокфор действует возбуждающим образом, но у голодного он может вызвать даже тошноту и искреннее отвращение.

НЕСМЕШНАЯ КОМЕДИЯ

Кугель А., "Петербургская газета": "Чайка" г. Чехова производит поистине удручающее впечатление. Во-первых, это нисколько не пьеса, и на "комедии" г. Чехова (кстати, в этой "комедии" одно покушение на самоубийство, одно настоящее самоубийство, и вообще мрачное отчаяние на всех лицах — хороша комедия!) с замечательною яркостью сказалось роковое заблуждение, будто рамки драматического произведения совпадают с рамками романа.

НРАВСТВЕННО ДРЯННЫЕ ГЕРОИ

Василевский И., "Русские ведомости": Беллетрист Треплев – пошляк и сластолюбец, только и делает, что возится в пьесе со своею записною книжкою. Учитель Медведенко... порченая овца, которую можно противопоставлять стаду. Третий герой, поручик в отставке, все время рассказывает дешевые и неудачные анекдоты. Есть лицо, отмеченное чисто внешним недостатком – хромотою; оно только хромает и хромает. Есть девица, пьющая водку и нюхающая табак. Есть поэт-декадент, который разрывает в клочья все свои произведения и застреливается. Есть "любитель приро­ды", – тоже персонаж, – который в конце пьесы не то засыпает, не то умирает. Есть мать, налаживаю­щая адюльтер для своей дочери...

ЗРИТЕЛИ-БРЮНЕТЫ ОСОБЕННО ВОЗМУТИЛИСЬ

Кугель А., "Петербургская газета": Надо сказать правду, исполнение пьесы г. Чехова также отличалось декадентскою усталостью. <...> Весь ансамбль был так лишен характерности, тогда как единственно в строгой характерности исполнения лежало некоторое спасение пьесы, что почти не аплодировали актёрам. Вещь, неслыханная в стенах доброго Александринского театра!... Выражаясь словами беллетриста Тригорина: "брюнеты были возмущены, блондины сохраняли полное равнодушие..." И знаете, мне даже показалось, что в публике было больше брюнетов.

НЕРВНО ТРЯСУЩАЯСЯ НОГА

Станиславский К., режиссер: Публики было мало. Как шел первый акт – не знаю. Помню только, что от всех актеров пахло валериановыми каплями. Помню, что мне было страшно сидеть в темноте и спиной к публике во время монолога Заречной и что я незаметно придерживал ногу, которая нервно тряслась. Казалось, что мы провалились. Занавес закрылся при гробовом молчании. Актеры пугливо прижались друг к другу и прислушивались к публике. Гробовая тишина... Молчание. Кто-то заплакал. Книппер подавляла истерическое рыдание. Мы молча двинулись за кулисы. В этот момент публика разразилась стонами и аплодисментами.

КАК ЭТО МОЖНО ИГРАТЬ

Книппер-Чехова О, актриса: Зимой 1897/98 года мы ходили неразлучно с желтым томиком Чехова, и читали, и перечитывали, и не понимали, как можно играть эту пьесу. Все мы любили Чехова-писателя, но, читая “Чайку”, мы, повторяю, недоумевали: возможно ли ее играть?

НЕИЗБЕЖНОСТЬ ПРОВАЛА

Читау М., актриса: Перед поднятием занавеса за кулисами поползли неизвестно откуда взявшиеся слухи, что "молодежь" ошикает пьесу. Тогда все толковали, что Антон Павлович не угождает ей своей аполитичностью и дружбой с Сувориным. На настроение большинства артистов этот вздорный, быть может, слух тоже оказал известное давление: что-де можно поделать, когда пьеса заранее обречена на гибель? (после премьеры – прим.ред.) Антон Павлович сидел, чуть склонив голову, прядка волос сползла ему на лоб, пенсне криво держалось на переносье... Они молчали. Я тоже молча стала около них. Так прошло несколько секунд. Вдруг Чехов сорвался с места и быстро вышел. Он уехал не только из театра, но и из Петербурга.

закрыть
Обратная связь
Форма обратной связи
Прикрепить файл

Отправить

закрыть
Яндекс.Метрика