Собянин утвердил проект строительства школы в районе КотловкаВ пятницу, 16 сентября, в клубе Wunderbar в Красном Октябре открылся новый концертный сезон группы Art Ceilidh|St. Patrick's Brigade. Душевность кельтских мотивов, праздность рок-н-ролла и пиратские песни, которые весь зал поет в унисон с самой группой. После концерта корреспондент m24.ru пообщался с лидером группы Михаилом Смирновым и узнал, в чем заключается магия одного из лучших фолк-коллективов России.
Как прошел концерт
Слева-направо: Андрей Байрамов, Роман Томилин, Александр Шарашенидзе, Михаил Смирнов, Вадим Бедов
Фото: m24.ru/Александр Авилов
В состав Art Ceilidh входят пятеро участников – основатель коллектива, вокалист и мультиинструменталист Михаил Смирнов, гитаристы Вадим Бедов и Александр Шарашенидзе, басист Роман Томилин и перкуссионист Андрей Байрамов.
[html][/html]
В прошлом году у группы вышел новый студийный альбом, который получил название Bachelor’s Pride, большинство песен которого коллектив исполнил и в этот раз.
"Представьте себе, что вы встретили девушку из Индии и внезапно поняли, что вот она – та самая, которую вы готовы полюбить. И если кто-то скажет тебе: "А тебя не беспокоит то, что она – индуска?", ты даже не сможешь ответить на этот вопрос. Ведь ты любишь ее, и все. То же самое происходит и с музыкой. Для нас наша музыка и есть вот эта замечательная девушка", – Михаил Смирнов.
Во время концерта группа традиционно предложила всем слушателям присоединиться к пению. На этот раз музыканты выбрали одну из композиций шанти (такие песни пели британские мореплаватели – их темп помогал команде судна синхронизировать свою работу – прим. m24.ru), именно – припев We roll the old chariot along ("Мы вместе катим по дороге старую телегу").
Интервью с Art Ceilidh
– Почему вы поете на английском языке?
– Мы не поем на английском во что бы то ни стало, или потому что хотим выделиться среди остальных.
В той музыке, которую мы делаем и исполняем, английский язык – это просто неотъемлемая ее часть.
Я ни в коем случае не претендую на лавры какой-то особенной поэзии, просто все вместе – английский текст и инструменты, которые мы используем, звучат органично. Если мы вдруг запоем на русском, это будет уже совсем другая музыка.
– Расскажи поподробнее о вашей музыке? Все же у вас есть и баллады, и песни шанти, и что-то из рок-н-ролла.
– Я бы назвал ее музыкой британских островов. Конечно, нас в свое время причислили к кельтской братии, чего мы совсем не стесняемся и, тем не менее, в Art Ceilidh мы никогда не играли стандартов и исполняли только авторский материал. Только в прошлом году мы решили подготовить специальную кавер-программу известных всему миру, популярных кельтских песен, которые мы играем на специальных мероприятиях, свадьбах, мальчишниках и так далее. Там мы выступаем под другим названием – "Бригада Святого Патрика" (St. Patrick's Brigade).
[html][/html]
– Но у вас есть что-то общее с кельтами?
– Безусловно. Просто когда появилась наша группа, мы очень много экспериментировали, и в какой-то момент это и стало для нас музыкой. Можно сказать, что мы переехали в этот дом и с тех пор живем в нем, делая то, что нам больше всего нравится.
– А не бывало такого, чтобы кто-то тебе говорил: "Ты же русский! Почему ты не играешь русскую музыку?"
Я закончил советскую специальную английскую школу, где некоторые предметы нам преподавали на английском языке.
– Получается, что в принципе я в этом вырос. Что касается твоего вопроса, я всегда играл много "нерусской" музыки – Шуберта, Шопена, Бетховена, Баха, и никто меня не упрекал за то, что я играю музыку немцев.
Фото: m24.ru/Александр Авилов
– Ваша музыка ведь стала чем-то абсолютно новым для нашей страны? Как это произошло?
– В девяностые годы прошлого века происходило такое… брожение умов, или брожение творчества – я бы так это назвал. Причем происходило это не только в России, но в России – особенно сильно. Это был конец Советской эпохи и каждый пытался найти что-то свое – так сформировалась хорошая конкурентная среда. Мы довольно случайно попали в кельтскую тусовку, но очень быстро стали в ней развиваться.
В те времена такая музыка была чем-то доселе невиданным, и мы играли не в клубах, а в настоящих концертных залах – перед ЦДХ тогда стояли огромные толпы людей, пытавшихся найти хоть один лишний билет.
Я для себя объясняю это тем, что тогда мало кто мог представить, что в музыке может быть что-то еще, помимо традиционного русского рока или русской эстрады. Тем не менее, кельтские мотивы наряду со всем остальным, стали для людей глотком свежего воздуха.
– Получается, тогда у нас в стране появилось огромное количество музыки, которая нам по большому счету несвойственна?
– Знаешь, здесь я бы вспомнил слова одного из моих лучших друзей Максима Бонюшкина из группы "Жители Холмов". Однажды Дмитрий Дибров спросил его: "Почему вы играете кельтские песни?", на что Максим ответил: "А мы играем не кельтские песни. Мы играем те песни, которые нам по душе". Кельтские, ирландские – это просто слова.
Я искренне верю в то, что наша музыка гораздо шире всех этих национальных и этнических рамок. У музыки их просто не бывает.
Сейчас идет довольно серьезная пропаганда "черной" музыки, которую исполняют музыканты из США или Европы. Уместно ли русскому человеку здесь в России сочинять и читать рэп на русском языке? Я считаю, что да! Если ему это близко, ему это нравится и он получает от этого удовольствие, то ничего уместнее этого быть не может.
Фото: m24.ru/Александр Авилов
– На концерте я обратил внимание на какую-то невероятную невербальную связь между участниками коллектива. К примеру, вашим гитаристам Саше и Вадиму достаточно едва переглянуться, после чего у них начинается слаженная импровизация. Это у всех музыкальных коллективов так?
– Я не могу ответить за все музыкальные коллективы, но в Art Ceilidh случайных людей нет. Для достижения такого взаимопонимания нужно много работать и репетировать, но есть и другой момент, без которого ничего не получится.
Я говорю о человеческом участии – без той самой любви, которая объединяет музыкантов вокруг той самой музыки, не будет и музыки. И так везде – если в семье не будет любви между мужем и женой, то и атмосфера, согласись, будет как минимум странной.
Вспомни The Beatles, Led Zeppelin – любую великую команду – это ведь очевидно, парни любят друг друга, любят то, что они делают, любят свою публику, и когда они выходят на сцену – все вокруг преображается. Великие группы, вошедшие в историю – это не кучка нанятых артистов. Это самый настоящий клуб по интересам.
– На каждом выступлении ты обращаешься к залу и люди заучивает вместе с тобой припев определенной песни, а затем это превращается в самый настоящий хор. Это такая попытка вытащить болельщиков на футбольное поле?
– Ты прав, у нас есть такая традиция. Просто та музыка, которую мы исполняем – она предполагает участие зрителей, ведь у нее народные корни, а народная музыка всегда делается коллективно.
Я считаю, что не должно быть такого, когда артист и его публика существуют сами по себе.
Так что мы никогда не упускаем возможность привлечь публику к исполнению песен – это отнюдь не лишний повод достичь определенного душевного единения.
Фото: m24.ru/Александр Авилов
– Хочешь добавить что-нибудь от себя?
– Я бы обратился к тем музыкантам, которые только начинают свой путь. В первую очередь, надо определиться с тем, чего ты хочешь – обязательно любить это и идти до конца. И я считаю, что в музыке никак нельзя без самоиронии. Лично для меня она вообще стоит на первом месте – так рождается мудрость.
Если ты как музыкант впадаешь в какой-то пафос или философию, которая недоступна слушателю – у тебя никогда не получится заразить своей любовью других людей.
Музыкант должен быть камертоном своей аудитории и открывать ей свое сердце – только тогда твоя публика сложится в единый хор, и будет распевать твои песни вместе с тобой.
Фотогалерея
Александр Лесных
